Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

– Я слежу за ходом вашей мысли, – кивнул мистер Кэмпион, стараясь не выдать своего волнения. – Мы говорим о доме Палиноудов, верно?

– Не сразу. Для начала общее описание улицы. Это важно для нас. Узкий и короткий проезд. Небольшие магазины по обе стороны. С одного конца – бывшая часовня Братства во Христе, ныне превращенная в репертуарный театр «Феспис», претенциозный, но безвредный, и пансион «Портминстер», он же дом Палиноудов – с другого. Как безнадежный пьянчуга, квартал за последние годы опустился и обнищал. Палиноудов постигла та же участь. Теперь их домом владеет престарелая бывшая птичка из варьете, решившая стать хозяйкой пансиона. Ипотека подешевела, она унаследовала какие-то деньги, в ее собственный дом угодила бомба, и тогда вместе с несколькими своими бывшими постояльцами она перебралась туда, заодно оставив самих Палиноудов в роли обычных квартирантов.

– Мисс Роупер – моя старая знакомая.

– Неужели? Интересно. – Узкие щелки глаз мгновенно расширились. – Тогда, быть может, вы кое-что скажете мне. Могла она написать те письма?

Брови Кэмпиона под оправой очков взлетели вверх.

– Для этого я недостаточно хорошо знаю ее, – пробормотал он. – Но она мне кажется тем редким человеком, который не удержался бы и поставил свое имя в конце письма.

– Вот и я так думаю. Мне она нравится, – Льюк говорил совершенно серьезно. – Но ведь ничего нельзя знать наверняка. – Он вытянул вперед свою большую ладонь и начал загибать пальцы. – Прикиньте сами. Одинокая женщина, счастливые деньки в прошлом, остались рутина, скука и, вероятно, даже ненависть к заносчивым, но обнищавшим жильцам. Они могут донять «самую добрую женщину», когда ее пансион переживает трудные времена. – Льюк сделал паузу. – Я бы даже не стал винить ее, – продолжил он затем с тем же серьезным видом. – У каждого свои заскоки. И порой обстоятельства приводят к обострениям. Я вовсе не имею в виду, что это непременно сделал наш старый увядший цветочек. Я лишь пытаюсь разобраться в мотивах. Ей вполне могло взбрести в голову избавиться от всей семейки разом, но она не знала, как провернуть такой трюк. Или же запала на нашего доктора и решила побольнее ударить его, оставшись без взаимности. Хотя, конечно, она старовата для этого.

– Кто-нибудь еще попал в поле вашего зрения?

– То есть кто мог стать автором писем? Человек примерно пятьсот. Любой из пациентов доктора. Он порой ведет себя с ними странно, когда стервозная жена доводит его до ручки, и к тому же эти люди изначально больны, не так ли? А есть еще остальные обитатели улицы. Я не буду описывать вам каждый дом на ней, чтобы нам не пришлось проторчать здесь всю ночь. Кстати, пейте, пейте, сэр. Но я дам вам представление о царящей там атмосфере. На углу напротив театра расположена лавка бакалейщика и торговца скобяными товарами. Хозяин из бывших деревенских жителей, но превратился в кокни уже лет пятьдесят назад. У него можно делать покупки в кредит до бесконечности. Однако постоянно имеет проблемы с властями. Может хранить сыр вместе с керосином. И стал совершенно другим человеком с тех пор, как умерла его жена. Знаком с Палиноудами почти всю жизнь. Их отец помог ему, когда он только открывался, а теперь, если бы не он, некоторые из них голодали бы к концу каждого месяца. Рядом с бакалейщиком расположился торговец углем, но он тут недавно. Дальше приемная доктора. По соседству с ней зеленщик и его семья. С ними все в порядке. Семейство большое, с множеством дочерей. Все лица в косметике, все руки в грязи. А вот затем, мистер Кэмпион, на нашем пути аптека.

Льюк попытался понизить голос, но его мощи все равно оставалось достаточно, чтобы заставить панели по стенам вибрировать. Наступившая затем краткая тишина, когда он замолк, воспринималась отдохновением от шума.

– Аптекарь представляет для вас интерес? – вопросом поощрил полицейского собеседник, которого успела увлечь манера повествования инспектора.

– Папаша Уайльд представлял бы интерес, даже если бы его просто изобразил художник, – произнес Чарли Льюк. – Что у него за заведение, вы не представляете! Настоящая лавка древностей! Слышали когда-нибудь о патентованном средстве от кашля и несварения желудка под названием «Динамит Эпплярда»? Разумеется, не слышали, зато держу пари, что ваш дед подорвал себе на этом динамите остатки здоровья. И вы по-прежнему можете купить его там при желании. В оригинальной упаковке. У него десятки маленьких шкафчиков с ящиками, набитыми всякой всячиной, а запах стоит как в спальне древней старухи – с ног сшибает. И среди всего этого восседает папаша Уйальд, похожий на пожилую тетушку с крашеными волосами и вот с таким воротничком. – Он вытянул подбородок вперед и вверх, а глаза округлил и выпучил. – Когда Боуэлсы выкапывали из земли мисс Рут Палиноуд, а мы стояли вокруг на холоде, дожидаясь, пока сэр Доберман наберет достаточно материалов в свои баночки с образцами, то я, признаться, уже начал думать, что мне придется-таки обратиться к папаше Уайльду. Не утверждаю, что именно он подсыпал яд, каким бы тот ни оказался, но купили его наверняка в той аптеке.