Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

– Вовсе нет, – неожиданно возразила Габриэлла. Она всегда словно оживала ближе к вечеру, а теперь ее утонченный и мелодичный голос прозвучал почти молодо. – Нет, – повторила она. – По большей части вы изложили убедительную версию событий, инспектор, однако по части одежды заблуждаетесь. Мне это известно, поскольку я сама положила плащ и шляпу на мертвое тело этого никудышного человека.

– Вы не могли этого сделать! Вы сами не понимаете, о чем говорите! – Крики Доротеи могли бы, наверное, сотрясти стены дома, но странным образом их почти заглушало мягкое тиканье настенных часов с расписным циферблатом, вечно спешивших, чтобы поспеть за стремительно убегавшим временем. Доротея встала в позе стража перед Габриэллой, раскинув руки в стороны, и обратилась к инспектору: – Я вас предупреждала: от нее можно услышать все, что угодно. Не верьте ей!

Престарелая женщина, сидевшая в огромном кресле, издала необычный звук. Это было тонкое, едва различимое хихиканье. Должно быть, именно так смеются привидения.

– Моя дорогая Доротея, – промолвила Габриэлла. – Неужели же ты всерьез думала, что это я убила того несносного, вульгарного и мелкого человечка? Или даже двоих? Присядь, Доротея. Инспектор стремится решить свою головоломку, и я чувствую себя обязанной внести свой вклад в эту работу. Тем вечером я спустилась вниз. Проводя первую ночь в своем прежнем доме, я не находила себе места от охвативших меня эмоций. Доротея оставила меня у камина, и я предавалась воспоминаниям. О том, что произошло недавно, и о том, что случилось много лет назад. Я была очень зла на Роберта. Он грубо обошелся со мной, а еще меня тревожили его планы в отношении моей любимой внучки Фрэнсис и этого отвратительного маленького человека, похожего на верблюда-недомерка.

Ее голос звучал ясно, громко и выразительно, но когда она пару раз посмотрела на часы, то нахмурилась, потому что слабость зрения не позволяла ей узнать, сколько сейчас времени. Бриди не осмеливался прерывать Габриэллу. Она до такой степени шокировала инспектора, что с него мгновенно слетел налет вальяжной расслабленности. Он сидел молча, словно ожидая в любой момент появления колдовского котла и помела ведьмы.

– Сначала я поднялась из кресла и принялась расхаживать по своей комнате, – продолжила она. – Ощутила себя намного сильнее, чем раньше, и тут меня осенило, что при желании я смогу пройтись по всему дому. Бог свидетель, я знаю его достаточно хорошо. Я приняла решение спуститься к Роберту и снова поговорить с ним. До того момента я не считала себя в достаточной степени здоровой, чтобы прочитать ему нотацию, но в ту ночь, а особенно после ссоры вечером, почувствовала себя вполне в силах справиться с ним или с кем-либо другим.

Габриэлла прервала свой рассказ, и каждый мысленно нарисовал себе ее маленькую согбенную фигурку, легко ступавшую по лакированному паркету, с волочившимся позади шлейфом из шерстяных кружев.

– Было темно, – произнесла Габриэлла, – но я знала каждый дюйм дорогого моему сердцу старого дома. Остановилась в холле и прислушалась. Царила тишина, но я заметила, что дверь зимнего сада оставалась открытой и оттуда лился свет. Я направилась в ту сторону.

– Боже милостивый! – воскликнул Уитерс, но тут же прикрыл рот ладонью.

Габриэлла проигнорировала его восклицание:

– Я толкнула дверь и приоткрыла ее пошире, а потом вошла. Занавески были задернуты, и мне сначала показалось, будто в комнате никого нет. Но вскоре я заметила приоткрытую дверцу стенного шкафа.

– Дверь была приоткрыта? Вы уверены, мадам?

Оба полицейских хором задали вопрос, и Габриэлла смерила их неодобрительным взглядом.

– Да, приоткрыта. Я подошла ближе и заглянула внутрь. – Она покачала головой: – Бедняга, он выглядел гротескно, начисто лишенный достоинства.

– Вы прикасались к нему?

– Я? – Презрение в ее голосе заставило Бриди пожалеть, что он спросил об этом. – Разумеется, нет. Было совершенно очевидно, что он мертв. У него даже отвисла челюсть. Я слишком часто видела смерть, чтобы ошибаться. Перешла в другой конец комнаты и села, чтобы все обдумать. Ситуация была сложная. Я – старая женщина. Фрэнсис молода, а несчастная Филлида – неврастеничка. Стало очевидно, что ни одна из нас не сможет правильно себя вести в условиях неизбежного скандала и полицейского расследования. А потому я решила, что Роберту придется подождать возвращения моего сына, который сумеет взять ситуацию под свой контроль.