Эмиль Габорио - Дело № 113

— Вы сильнее меня… — отвечал Кавальон. — Я повинуюсь.

И он достал из портфеля злосчастную записку и передал ее Фанферло.

Руки сыщика задрожали от удовольствия, и он стал читать ее:

«Дорогая Нина!

Если ты меня любишь, то скорее, не медля ни минуты, без всяких рассуждений, повинуйся мне. По получении этого письма возьми все, что у тебя находится, — абсолютно все — и скройся где-нибудь в номерах на другом конце Парижа. Скройся так, как будто бы тебя вовсе нет и на свете. От этого, быть может, зависит моя жизнь. Меня обвиняют в краже, и я буду арестован. В столе лежат пятьсот франков. Возьми их. Оставь твой адрес Кавальону, который объяснит тебе все, чего я не могу тебе написать. Торопись скорее.

— Кто же эта госпожа Нина Жипси? — спросил Фанферло. — Без сомнения, это знакомая Проспера Бертоми?

— Это его любовница, — отвечал Фанферло.

— Она живет здесь, в доме тридцать девять?

— Вы это знаете… Недаром же я вошел сюда.

— Она снимает квартиру на свое имя?

— Нет, она живет у Проспера.

— В котором этаже?

— В первом.

Фанферло тщательно сложил записку и сунул ее к себе в карман.

— Я сам передам эту записку госпоже Жипси, — сказал он.

Кавальон хотел было возражать, но Фанферло сказал ему:

— Советую вам возвратиться к вашим занятиям, молодой человек.

— Но ведь Проспер мой покровитель, он вытащил меня из нищеты, он мой друг!

— Зная, что вы так преданы кассиру, могут хватиться вас и истолкуют это в дурную сторону.

— Проспер невиновен, я знаю это!

— А если он будет обвинен, то это ваше признание может быть принято за соучастие в его преступлении.

Кавальон опустил голову. Он был сражен.

— А потому послушайте меня, молодой человек, — продолжал Фанферло. — Возвратитесь к своим занятиям! До свидания!

Молодой человек повиновался. А Фанферло поднялся по лестнице и позвонил в дверь первого этажа, в квартиру Проспера Бертоми. Ему отворила девочка лет пятнадцати, кокетливо одетая.

— Госпожа Нина Жипси? — спросил сыщик.

При виде Фанферло с запиской в руках девочка не знала, что ответить.

— Мне поручено передать ей послание от господина Проспера, — сказал он и подождал ответа.

— Войдите, я сейчас доложу.

Имя Проспера подействовало, и Фанферло ввели в гостиную.

— Черт возьми! — проговорил сыщик при виде роскошной обстановки. — А кассир устроился недурно.

Но он не мог продолжать своих наблюдений, так как раздвинулась портьера и вошла госпожа Нина Жипси. Она была очень хороша собою, и ее красота была настолько необычайна, так заявляла о себе, что даже Фанферло был ослеплен и приведен в смущение.

«Ах, черт возьми! — подумал сыщик, вспоминая благородную, строгую красоту Мадлены, которую видел так недавно. — У него положительно недурной вкус, даже очень, очень недурной!»

— Что вам угодно? — спросила дама, презрительно прищурившись.

Другой на месте Фанферло был бы смущен этим взглядом и тем тоном, с которым произнесена была эта фраза. Но все его внимание было поглощено изучением этой молодой женщины.

«Она недобра, нет! — подумал он про нее. — И кажется, невоспитанна…»

Он помедлил с ответом. Нина нетерпеливо топнула ногой.

— Да вы скажете наконец, что вам угодно, или нет? — спросила она.

— Мне поручено, сударыня, передать вам послание от господина Бертоми… — начал он вкрадчивым голосом.

— От Проспера? Разве вы его знаете?

— Да, сударыня, я имею честь быть его знакомым, и, простите за смелость, я один из его друзей.

Он вытащил из кармана записку, отнятую им у Кавальона, и подал ее госпоже Жипси.

— Читайте! — сказал он.

Она надела пенсне и пробежала записку одним взглядом. Сначала она побледнела, потом покраснела; нервная дрожь пробежала по ней с ног до головы. Ее колени затряслись. Она пошатнулась. Думая, что она упадет, Фанферло приготовился было поддержать ее и протянул к ней руки. Но она была не такова. Она пошатнулась, но не позволила себе упасть. Она собралась с силами, ухватилась своими миниатюрными ручками за руки сыщика, сжала их и стала плакать.

— Объясните, ради бога, — сказала она. — что все это значит? Не известно ли вам содержание этой записки?

— Увы… — отвечал он.

— Проспера хотят арестовать, его обвиняют в воровстве!..

— Да… Предполагают, что он украл из кассы триста пятьдесят тысяч франков.

— Это ложь! — воскликнула молодая женщина. — Это бесчестно и нелепо. Проспер — и вдруг украл! Какой это вздор! Красть! Да я для чего? Разве у него нет денег?