Глэдис Митчелл - Смерть и дева. Эхо незнакомцев [сборник]

— Вдове нелегко воспитывать мальчика, — пожаловалась она. — Он скучает по своим друзьям. Хотел отправиться в пеший поход. Только представить! В Уинчестере учатся очень умные мальчики, и мне кажется, они чрезмерно обременяют свои головы. Артуру гораздо полезнее отдохнуть здесь, только мы вдвоем, но вы не поверите, каких трудов мне стоило уговорить его. Это поистине мука, и каждый год одно и то же. Дети очень эгоистичны.

— Полагаю, поначалу он скучал по Конни Кармоди. Насколько мне известно, они воспитывались вместе.

— Думаю, сперва он действительно по ней скучал. Но это было давно. Сейчас он, наверное, уже забыл ее. Не самая приятная девочка. Очень язвительная и с плохим характером. Видимо, нервный тип.

— Они не видятся?

— О нет. Присцилла этого не хочет, и так как она взяла Конни к себе, я вполне понимаю, что она имеет в виду. Кроме того, не знаю, хорошо ли для нас снова встретиться с Конни. Это оживило бы болезненные воспоминания.

— У вашего сына и Конни?

— Боюсь, что один раз я поступила исключительно эгоистично. Вы ведь знаете, кто такая Конни? Присцилла наверняка вам рассказала.

— Вы о том, что Конни единокровная сестра вашего сына? — уточнила миссис Брэдли.

— Да, именно, — ответила миссис Прис-Гарвард. — Моего покойного мужа мучила совесть в отношении этой девочки. Он считал, что должен обеспечить ее прежде своей смерти — знаете, написать дарственную. Но я подумала и заявила, что незаконный ребенок не имеет права красть у законного и мой сын на первом месте. Было бы крайне несправедливо истощать наследство Артура дарственной, даже если бы его адвокат и позволил, чего, думаю, он не сделал бы, так как поместье передается строго по мужской линии. Вы, естественно, понимаете, что эта влюбленность — я говорю о страсти моего покойного мужа к матери Конни — имела место за два года до нашего брака. Я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал…

— Разумеется, нет, — заверила ее миссис Брэдли.

— Артур был очень преданным мужем, — продолжала миссис Прис-Гарвард. — Думаю, Присцилла чего-то ожидала, но она и так свое получает.

— Вы, как я понимаю, подразумеваете компанию и привязанность к ней Конни?

— Я подразумеваю подарок в размере ста фунтов в год, которые идут из личного наследства моего покойного мужа и никак не касаются поместья, — резко сказала миссис Прис-Гарвард. — И если с моим сыном что-то случится, я останусь даже без этой жалкой сотни в год для себя, а этот Тидсон, с которым я никогда не встречалась, унаследует все, что принадлежит Артуру. Этот ужасный Тидсон, или его потомки, если они у него есть, вероятно, и так унаследует все. Артур сказал мне, что думал о своем будущем и собирается посвятить себя церкви. Он верит в безбрачие священства и никогда не женится. Какая странная мысль для мальчика его возраста!

Миссис Брэдли решила, что, учитывая особые обстоятельства, в которых оказался Артур, вполне естественная мысль для мальчика его возраста, но промолчала. Подали чай, вернулся Артур, и беседа перешла на другие темы. Однако при первой же возможности миссис Брэдли вернулась к главному. Это случилось, когда миссис Прис-Гарвард послала сына в номер за библиотечной книгой, которую попросила обменять после чая.

— Я вынужден вас покинуть, — объявил Артур, напуская на себя комичную покорность, но, очевидно, не сожалея о возможности сбежать.

— Очень хорошо, дорогой. Не задерживайся. У библиотекаря есть мой список. Но сначала загляни в книгу, чтобы убедиться, что я ничего в ней не оставила.

Артур пообещал сделать это и ушел. Миссис Брэдли посмотрела вслед его высокой, худой фигуре, а потом вдруг сказала:

— Должно быть, Конни тяжело было узнать правду.

— Правду о чем?

— О своем рождении. О положении незаконного ребенка.

— О, но об этом она ничего не знает! — воскликнула миссис Прис-Гарвард с искренним ужасом. — Уверена, никто не поступил бы так жестоко! В смысле, я Конни не любила, и она всегда была для меня как бельмо на глазу, но, знаете, ни у кого никогда и мысли не возникало, чтобы рассказать ей о ее положении.

— А мисс Кармоди?

— Совершенно точно — нет! Присцилла более чем деликатна. Что хорошего это принесло бы Конни? Она знала, что она не моя дочь, а муж никогда не говорил ей, что он ее отец. В этом я совершенно уверена. Перед самой смертью он сказал: «Думаю, тебе придется рассказать Конни. Держи это в тайне как можно дольше, а когда скажешь ей, постарайся сделать это помягче. Ребенок не виноват». Данную мысль я, разумеется, разделяю со всеми здравомыслящими людьми, — заключила миссис Прис-Гарвард.