Глэдис Митчелл - Смерть и дева. Эхо незнакомцев [сборник]

Две порции виски улучшили мировосприятие мистера Тидсона, и он изменил свой раздраженный взгляд на вещи. Почувствовав, что он смягчился, миссис Брэдли внезапно, с почти супружеской угрозой в голосе и без предисловий потребовала ответа:

— А что вы сделали со своей шляпой?

— С панамой? — уточнил мистер Тидсон, нисколько, похоже, не захваченный этим вопросом врасплох, но, возможно, подготовивший ответ заранее. — Это так досадно! Я потерял ее, когда рыбачил, представляете? Я очень неудачно забросил удочку… очень неудачно. Боюсь, это был совершенно позорный бросок; и прежде чем я понял, что случилось, добыча попалась на крючок! — но не рыба, а шляпа! Ее сорвало с головы, она полетела в реку, и тут ей и конец пришел, потому что зацепилась она плохо и течение вскоре унесло ее прочь. Нечего и говорить, что я бросился за ней в погоню, но, — он развел пухлые ручки, — все напрасно. Я был вынужден отдать ее Пенею [52] Пеней — древнегреческий бог реки Пиньос в Фессалии. — Примеч. перев. и списать как чистый убыток. Жаль! Я был очень к ней привязан.

— Вы прятали за ее лентой приманки?

— Да, — ответил мистер Тидсон, с подозрением глядя на собеседницу, — разумеется.

— И приманки с перьями, — не отставала миссис Брэдли, — и уж точно рыбацкие истории.

Мистер Тидсон позволил себе хихикнуть.

— Какая же вы острячка! — проговорил он с льстивым восхищением и похлопал ее по желтой руке.

Все равно что жаба похлопала во́рона, подумала Лора, которая вошла в курительный салон в поисках полпинты пива. Но заметив, что помещение занято, и побоявшись помешать миссис Брэдли допрашивать мистера Тидсона, она на цыпочках удалилась.

— Не удивляюсь, что ей стыдно даже подойти ко мне. — Мистер Тидсон был рад возможности вернуться к своим жалобам.

Миссис Брэдли мягко улыбнулась, как крокодил, разглядывающий пищу, и мистер Тидсон, сам удивившись, вдруг с усилием сглотнул, словно прикусил язык, и воздержался от подробного изложения своих обид.

— Я нашла адрес Конни, — сообщила миссис Брэдли. — Ее тетя очень обрадуется. Единственная трудность в том, что меня попросили держать его в секрете.

Если последнее заявление каким-то образом и задело мистера Тидсона, он ничем этого не выдал.

— Вы, главное, успокойте Присси. Я знаю, что она очень переживает за племянницу. — Затем добавил хныкающим тоном: — Полагаю, вы больше не размышляли над моими словами о смерти того мальчика, Бобби Грира?

— Напротив, я много об этом думала, — правдиво ответила миссис Брэдли.

— Ах, значит, я ошибся. Я рад, что они арестовали человека, который это сделал. Что за негодяй, чтобы вот так обманывать свою жену! И с такой женщиной!

Миссис Брэдли от всего сердца пожалела, что нет свидетелей последнего заявления мистера Тидсона. Ей стало интересно, с чего он с таким знанием дела говорит о миссис Грир. Разумеется, это могло быть его попыткой выудить информацию. Если так, он предложил наживку очень коварной форели, которая отказалась ее взять.

Китти и Элис вернулись в Уинчестер с новостью, что Конни по-прежнему находится в Стоун-хаусе и готова тихо сидеть там до получения дальнейших распоряжений.

— Ну это уже что-то, — кивнула миссис Брэдли.

Она сказала мисс Кармоди, что Конни жива и здорова, но предпочитает держать место своего пребывания в секрете.

— Похоже, — объяснила миссис Брэдли, — у нее сложилось плохое мнение о мистере Тидсоне.

— Ах! — только и воскликнула мисс Кармоди.

Это был вздох согласия; укоризненный вердикт «Виновна». Миссис Брэдли пришла в восхищение, она любила экономию в словах и почувствовала, что мисс Кармоди в этом преуспела.

— Хорошо, что вы принялись за это с таким благоразумием, — заметила она.

Таким образом, ситуация оставалась в состоянии сравнительной неопределенности почти целую неделю, и всей компании пришлось продлить свое пребывание в отеле. Но все же мисс Кармоди объявила, что ее расходы в «Домусе» уже намного превысили сумму, которую она готова была заплатить, и что нимфа или нет, но она и Тидсоны должны вернуться в Лондон. Они и так оставались дольше, добавила мисс Кармоди, гораздо дольше, чем она, по самым смелым оценкам, намеревалась. Говорила она с печальной суровостью, словно миссис Брэдли виновата была в том, что она так долго прожила в гостинице.

Сердце мистера Тидсона было почти разбито. В этом факте он признался Лоре, с которой уже успел помириться. Лора с подозрением отнеслась к этому внезапному и благожелательному прощению ее бесцеремонных действий, но держала свои мысли при себе, отвечая мистеру Тидсону улыбкой на улыбку.