Патриция Мойес - Призрак убийства

— Ленч, тетя Дора! — крикнула Мод старой даме.

— Ленч. Наконец-то ленч, — обратился к Генри майор. И добавил: — Такой гонг мой брат Эдвин привез из Буголаленда.

— Вот как?

— Слышен в джунглях за десять миль в погожий день. Замечательная штука. Ладно, ланч!

— Все на ленч! — объявила Вайолет Мансайпл, просовывая голову в дверь. — Джулиана ждать не будем.

— Ленч, Эдвин! — сказал брату сэр Клод.

— Мне кажется, мистер Тиббет, — произнесла тетя Дора с такой интонацией, словно сообщала важное известие, — что ленч подан.

— Да, — ответил Генри. — Я был готов предположить это.

Столовая имела вид, соответствующий остальной части дома. Красивый стол из красного дерева и набор изящных хепплуайтовских стульев, сиденья которых нуждались в свежей обивке. Тяжелые серебряные приборы с гербом и кое-где расставленные резные предметы из уотерфордского стекла странно контрастировали с пластиковыми подставками и бумажными салфетками. Обеденный сервиз когда-то был дорогим «Кроун Дерби» с изображениями букетов на тарелках с золотым ободком, но почти на каждом предмете имелись щербинки, а некоторые элементы, например, тарелки для овощей, вообще отсутствовали и были заменены толстым и прочным белым фаянсом. Но Мансайплы этих аномалий совершенно не замечали.

На приставном столике расположились блюда из восхитительных овощей, собранных в садах Грейнджа. Как статисты в оперетте окружают примадонну, так они окружили пару бройлерных курочек, гордо лежащих на тарелке с электроподогревом. Проходя мимо приставного столика, майор Мансайпл просиял и потер руки:

— Ух ты, курятина? Настоящий пир!

— Да, — ответила Вайолет так, словно ей стало стыдно. — Боюсь, я была несколько расточительна. Это из замораживающего прибора «Риглиз» в Кингсмарше. Насколько я понимаю, они из Америки.

— Америка, о небо! — воскликнул изумленный епископ. — Пернатые из самой Америки! Вы только подумайте!

— Надеюсь, они хорошо получились, — озабоченно сказала миссис Мансайпл. — По крайней мере, разнообразие после лосося. Вы только представьте, мистер Тиббет: Эдвин и Джордж за последнюю неделю поймали шесть больших лососей! Мы ели их на завтрак, обед и ужин, а если не лосось, то устрицы из дельты. Боюсь, что нам, обитателям сельской местности, трудно разнообразить рацион.

Прежде чем Генри успел собраться с мыслями для ответа, открылась дверь и, сопровождаемая высоким пронзительным звуком, вошла тетя Дора. Вокруг ее шеи была закреплена сложная система электропроводов и большой висячий предмет, похожий на транзисторный приемник. Следом за ней шла Мод, всем своим видом показывая, что ничего не может сделать.

— Опять свистит, — заключил майор Мансайпл.

— Я ничего не могу поделать, отец, — ответила Мод. — Она не позволяет мне его настроить.

— Тогда ради всего святого выключи его, — попросил сэр Клод. — Невыносимо слушать этот вой весь ленч.

— Хорошо.

Мод наклонилась вперед к тете Доре и чем-то щелкнула возле ее правого уха. Шум резко стих.

— Спасибо, милая, — сказала миссис Мансайпл. — Эдвин, если бы ты теперь…

Все встали, почтительно склонив головы, — каждый возле своего места. Генри последовал примеру остальных. Епископ прокашлялся, потом звучным голосом произнес длинное благословение на латыни. Прошла секунда почтительного молчании, потом радостный шорох придвигаемых стульев, и семья Мансайпл принялась за свой ленч. Майор взял большой нож с роговой рукоятью и начал расчленять обыкновенных жареных кур с таким плотоядным видом, будто это был толстый кусок говядины.

— Я смотрю, курятина, Вайолет, — сказала тетя Дора. — Роскошное угощение.

— Воды, тетушка? — спросила миссис Мансайпл, повысив голос. Не дожидаясь ответа, она стала наливать воду в стакан тети Доры, который отличался от других своей конструкцией и большей величиной. — Последний из прекрасного набора уотерфордского стекла Директора, — объяснила она инспектору. — Мы всегда ставим его тете Доре.

— Да, милая, немножко воды. И нет нужды повышать голос, как ты знаешь. У меня очень хороший слуховой аппарат.

Старушка одобрительно погладила молчащий транзистор.

Ленч шел своим ходом, и Генри решил не торопиться заговаривать о Реймонде Мейсоне. Но планы инспектора были нарушены его соседом, епископом, который неожиданно спросил:

— Вы интересуетесь Мейсоном, мистер Тиббет?

— Да, сэр, интересуюсь.

— Безумен, как шляпочник. Я вам это уже говорил перед ленчем.