Сэмюэль Адамс - Летающая смерть

— Вот буквально только что, вероятно, прямо перед нашим появлением.

— Тогда мы еще можем поймать убийцу! — воодушевился репортер. — Профессор Равенден, я знаю, что могу на вас положиться. Доктор Колтон, примете распоряжения?

— Вы капитан, — последовал тихий ответ.

— Тогда вы трое идите на вершину холма и разделитесь. Убийца должен был убежать этой дорогой. Оттуда видно весь овраг и большую часть местности. Нет-нет, только не здесь. Сделайте крюк. Не стоит оставлять никаких следов на пути к холму.

Спасатель замялся.

— Брюс, у меня за плечами двадцать лет опыта раскрытия убийств, — быстро сказал Хейнс. — Я беру на себя всю ответственность. Если вы прямо сейчас выполните мои распоряжения, мы сможем быстро с этим покончить.

— Да, сэр, — сказал патрульный.

— Если в течение пятнадцати минут ничего не найдете, возвращайтесь сюда. Профессор Равенден, встретимся с вами на станции Сэнд-Спит через полчаса. И с вами, доктор Колтон.

Как только они двинулись, Хейнс подбежал к немного отставшему Колтону и прошептал:

— Такая же рана?

Дик кивнул.

— Вне всякого сомнения. Наверняка это Уолли. А что вы будете делать?

— Останусь здесь и соберу как можно больше улик.

Как только доктор, профессор и спасатель скрылись из виду, Хейнс с головой окунулся в любимое занятие. Он был абсолютно уверен, что ответ лежит прямо на ладони, его только надо суметь разглядеть. Ну правда, это должно быть что-то до безобразия очевидное. По трем сторонам был пляж, на запад и восток простирающийся вдоль обрыва, а на юге уходящий в море. Найденное тело лежало на крупной гальке на дне оврага, следов на ней обнаружить было невозможно. А вот на песке, по которому, несомненно, убегал преступник, любая отметина будет бросаться в глаза как на отчеканенной монете.

Трое других исследователей ушли вдоль галечного пляжа на восток, к холму, тщательно обходя песчаные места, на которых можно было оставить следы. Хейнс сам расписал им маршрут, и на восточной стороне все было чисто. Прямо у воды виднелись только слабенькие отпечатки лапок морских чаек. Хейнс пошел по следам убитого в сторону его станции, но уже через сто ярдов понял, что ничьих других отпечатков на песке нет. Чтобы перестраховаться, репортер начал внимательно рассматривать форму каждого следа, ведь убийца мог идти прямо по ним, но вскоре убедился, что все они оставлены ногой одного человека. Таким образом, три направления теперь были исключены из подозрения — убийца точно пришел со стороны обрыва.

Первый торопливый взгляд на место, где лежал труп, не обнаружил ничего необычного и выделяющегося. Но там просто обязана была остаться какая-то предательская улика. Репортер по следам убитого спасателя дошел до места, где его нашли. Песок вокруг тела и под ним был сильно примят — не удивительно, ведь они с товарищами суетились там и со всех ног сбегали по наклонной стене обрыва. Но по всей видимости ничья другая нога больше не потревожила это место.

Зацепка нашлась где-то между телом и стеной оврага. На песчаном участке отчетливо виднелся отпечаток огромной когтистой лапы. Чуть в стороне была точно такая же отметина, но наклоненная под другим углом.

Медленно, шаг за шагом ошарашенный Хейнс начал идти по найденным следам. Немного дальше отпечатки на песке путались, а последние следы говорили о том, что существо развернулось кругом. Далее в десятках ярдах вокруг не было ни вмятины. Песок лежал пусто и гладко как белая простыня. Так же пусто было и в голове репортера. Лишь изредка в его сознании пролетала одна ужасающая и необъяснимая мысль: ни одно существо, кроме этого странного чудовища с гигантскими лапами не проходило в том месте, где нашли тело спасателя.

Усевшись на песок, Хейнс начал вслух рассуждать с самим собой:

— Нет, этого просто не может быть. Не нужно было посылать остальных на холм. Нужен хоть один уравновешенный человек с хорошим зрением, чтобы подтвердить, что мне это не почудилось.

Потом, подчинившись детективному инстинкту, репортер поднялся собрать несколько плоских камней, чтобы укрыть ими следы на случай дождя. Из-за камушка за ним внимательно наблюдал маленький воробей.

— Завтра, — сказал птичке Хейнс, — я подниму эти камни, и ничего под ними не окажется. И тогда я точно буду знать, что все это — игра моего больного воображения. Не удивлюсь, если даже ты сейчас моя иллюзия.

С этими словами репортер поднял маленький камень и бросил его в воробья. Негодующе пискнув от такого неожиданного и неприятного поворота событий, птица вспорхнула и улетела. Затем Хейнс достал ручку и какой-то конверт и набросал на нем неаккуратную, но достаточно точную карту местности. Завершив с этим, он начал обуваться и заметил, как в его сторону бежит Брюс.