Мэри Уэстмакотт - Бремя любви

Лаура улыбнулась и вышла через железную калитку, которую мистер Болдок ей открыл. Но вдруг нерешительно обернулась.

– Ну что еще?

– А это уже решено, насчет нашей дружбы?

Мистер Болдок потер нос.

– Да. – Он вздохнул. – Решено.

– Надеюсь, вам это не очень тяжело?

– Нет, не очень… Но учти, мне надо к этой мысли привыкнуть.

– Конечно. Мне тоже. Но я думаю… думаю, это будет замечательно. До свидания.

– До свидания.

Мистер Болдок посмотрел вслед удаляющейся фигурке и раздраженно буркнул: «Ну вот, старый дурак, влип в историю!»

Он повернул к дому, где его поджидала экономка.

– Девочка ушла?

– Да.

– Мало она что-то пробыла.

– Вполне достаточно, – сказал мистер Болдок. – Дети и люди более низкого положения никогда не чувствуют, что пора прощаться. Приходится им напоминать. – Он прошел мимо миссис Роуз.

– Да прямо уж! – возмущенно бросила она ему вслед.

– Спокойной ночи. Я иду в библиотеку, и больше меня не беспокойте.

– А что на ужин…

– Приготовьте что хотите, – махнул рукой мистер Болдок. – И заберите все эти сласти или отдайте кошке.

– О, спасибо, сэр. Моя племяшка…

– Да кому угодно, племяшке или кошке.

Он вошел в библиотеку и закрыл дверь.

– Старый ворчун! Но я его все-таки понимаю. Не каждый это сумеет.

Лаура вернулась домой в прекрасном расположении духа от сознания своей значимости. Просунув голову в окно кухни, где горничная Этель корпела над узором вязанья, она сообщила:

– Этель, у меня есть друг.

– Да, деточка? – машинально отозвалась Этель, продолжая бормотать: – Пять петель столбиком, две в одну, восемь столбиком…

– У меня есть друг, – повторила Лаура.

Этель твердила свое:

– Пять с накидом, три в следующую… а в конце не получается. Где же я ошиблась?

– У меня есть друг, слышишь? – крикнула Лаура, разозлившись, что горничная не оценила ее доверительности.

Этель испуганно подняла голову:

– Тише, тише, дорогая.

Лаура раздраженно отошла от окна.

Анжела страшилась возвращаться домой, но, когда подошло время, ей показалось, что все не так ужасно.

– Смотри, – сказала она мужу, когда они свернули к дому. – На крыльце нас ждет Лаура. Вид у нее взволнованный.

Машина остановилась, она вышла и, нежно обняв дочь, воскликнула:

– Лаура, дорогая, как я рада тебя видеть! Ты очень скучала без нас?

– Нет, не очень, – честно призналась Лаура. – Я была занята. Связала тебе коврик из рафии.

Анжела вдруг вспомнила Чарльза. Как он, бывало, мчался ей навстречу, бросался ее обнимать, приговаривая: «Мамочка, мамочка, мамочка!»

Как же тяжело было это вспоминать. Отогнав грустные мысли, Анжела улыбнулась Лауре:

– Коврик из рафии? Как трогательно, дорогая!

Артур Фрэнклин потрепал дочку по волосам:

– Ты, по-моему, подросла, киска.

Все вместе они прошли в дом.

Лаура сама не знала, чего ждала от встречи. Вот и вернулись родители, уделяют ей внимание, расспрашивают, рады ее видеть. Но что-то было не так. И дело не в них, а в ней самой. Она не смогла… не смогла что?

Не сказала, что хотела, выглядела и чувствовала себя не так, как ей представлялось.

Все прошло не так, как она планировала. Места Чарльза она не заняла. Чего-то ей не хватило. Но завтра все будет по-другому, убеждала себя Лаура, а если не завтра, то на следующий день или днем позже. Ведь она душа дома, вспомнила Лаура понравившуюся фразу из старинной детской книжки, которую нашла на чердаке.

Теперь-то она определенно душа дома.

Вот только ощущала она себя, к сожалению, все такой же, как прежде, Лаурой.

Просто Лаурой.

– Болди, кажется, привязался к Лауре, – сказала мужу Анжела. – Представляешь, он приглашал ее на чай, когда нас не было.

Артур ответил, что очень хотел бы знать, о чем они беседовали.

– Мне кажется, – немного помолчав, продолжала Анжела, – нам следует сказать Лауре. Иначе она узнает от слуг или кого-то еще. В конце концов, она уже не маленькая, чтобы пичкать ее сказками о капусте и аистах.

Анжела полулежала в глубоком плетеном кресле под кедром. Повернув голову, взглянула на мужа в шезлонге.

На лице ее еще были заметны следы пережитых страданий. Жизнь, которую она вела, пока не сгладила ощущения потери.

– Родится мальчик, – сказал Артур Фрэнклин. – Я уверен, что будет мальчик.

Анжела улыбнулась и покачала головой:

– Что толку гадать?

– А я не сомневаюсь.

Он был совершенно в этом уверен.