Энн Перри - Трущобы Севен-Дайлз

Он сунул руки в карманы – чего Джек, в отличие от него, никогда бы себе не позволил. Вернее, ему бы даже в голову не пришло это сделать. Ибо это тотчас же нарушило бы элегантный силуэт его костюма, чего он никак не мог допустить.

– Право, я хотел бы помочь, – вздохнул Джек. Эта фраза была призвана служить извинением. – Из того, что я слышал, это совершенно абсурдная история.

Вокруг них, весело виляя хвостом, скакала маленькая черно-белая собачка. Похоже, она не принадлежала ни влюбленной парочке рядом с деревьями, ни няне в накрахмаленном платье, чинно толкавшей по дорожке коляску. Солнце ярко освещало ее светлые волосы, выбившиеся из-под белой форменной шапочки.

Питт нагнулся и, подняв с земли палку, бросил ее как можно дальше. Песик с радостным лаем устремился за ней следом.

– Ты знал Ловата? – спросил он.

Джек с несчастным видом покосился на него.

– Не слишком близко.

Питт не собирался так просто отпускать его с крючка.

– Его убили, Джек. Не будь это так важно, я бы не стал спрашивать.

По лицу Джека промелькнул легкий испуг.

– Особая служба? – спросил он, растерянно глядя на Питта. – Но почему? Неужели Райерсон все же причастен к этому случаю? Мне казалось, это лишь газетная утка.

– Я не знаю, что это такое, – ответил Питт. – И я должен это знать, желательно раньше их. Так ты был знаком с Ловатом? Отвечай без оглядки на честь покойника.

Джек поджал губы и посмотрел куда-то вдаль. Собачонка бегом вернулась к Питту и, уронив к его ногам палку, запрыгала в предвкушении забавы, с надеждой глядя ему в глаза. Питт наклонился, поднял с земли палку и швырнул ее снова. Собачонка, задрав хвост, со всех ног бросилась за ней следом.

– Это был сложный человек, – наконец произнес Джек. – В некотором роде идеальный кандидат на убийство. Нет, ты не подумай, мне искренне его жаль. – Он посмотрел на Питта. – Мой тебе совет: действуй осторожно, Томас. Иначе могут пострадать многие люди, которые этого не заслужили. В том, что касалось женщин, Ловат был законченный негодяй. Если бы он оказывал знаки внимания замужним женщинам, у которых уже есть дети и которые решили слегка развлечься, никто бы не сказал даже слова. Однако он ухаживал за женщинами так, как если бы он их любил, за юными женщинами, мечтавшими о замужестве, о семье, а овладев ими, тотчас шел на попятную. Никто не мог понять, что с ними не так. Обычно вывод был таков: они утратили свою добродетель. После чего они становились никому не нужны. – Регнелл мог не рассказывать ему, какое унылое будущее ждало этих несчастных. Они оба знали: замуж им уже никогда не выйти.

– Но почему? – искренне удивился Питт. – Зачем ухаживать за приличной женщиной, если женитьба не входит в твои планы? Это жестоко и… опасно. Лично я… – Он умолк, мысленно представив себе Джемайму – такую искреннюю, такую наивную и доверчивую. Обойдись с ней подло какой-нибудь негодяй, он бы точно его убил. Но просто взять и застрелить подлеца в чьем-то саду посередине ночи? Слишком гуманно. Нет, сначала он избил бы его всмятку – так, чтобы под ударами его кулака у того хрустели кости, чтобы видеть его перекошенное от боли лицо, видеть, что мерзавец понимает, за что ему воздается.

Возможно, это дико и примитивно. Вряд ли бы этим он помог Джемайме, но, по крайней мере, она бы знала, что кому-то она бесконечно дорога и он не бросит ее страдать в одиночестве. И, самое главное, получив такой урок, мерзавец вряд ли бы решился в очередной раз сотворить такую подлость.

Покосившись на Джека, Питт увидел на его лице примерно такой же гнев. Возможно, тот подумал о собственной дочери, которая еще лежала в колыбели.

– Ты в этом уверен? – спокойно спросил Питт.

– Да. Ты хочешь, чтобы я назвал тебе имена?

– Нет, имена мне не нужны, – ответил Питт. – Я бы предпочел, чтобы их страдания остались их секретом. Но я буду вынужден предать этот факт огласке. Если мы не найдем свидетеля, на виселицу пойдет невиновный человек… или невиновная женщина.

– Пожалуй. – Джек перечислил четыре имени и где их найти.

Питту не было необходимости их записывать. Слишком хорошо представляя их эмоции, он вообще предпочел бы не слышать их и не наводить о них справки. Богатое воображение служило залогом успеха его работы, но оно же было и проклятьем.

Собачонка вернулась, прыгая от волнения и восторга. Бросив палку к ногам Питта, она принялась скакать вокруг него, ожидая, как он снова швырнет палку. Люди не слишком часто изъявляли желание поиграть, таких были считаные единицы.