Энн Перри - Трущобы Севен-Дайлз

– Я… понятия не имею. – Разговор был Регнеллу явно малоприятен. – Я не знал, что он был способен так серьезно увлечься женщиной. По крайней мере, в течение долгого времени. Он… – Регнелл покраснел еще сильнее. – Мне всегда казалось, что он был мастер привлечь к себе женщину, а потом… сменить предмет своего интереса.

– То есть у него было много женщин? – сделал вывод Питт.

– О да. Боюсь, что много. Но он старался не выставлять этого напоказ. Впрочем, такие вещи все равно становятся известны. – Регнелл, к собственному неудовольствию, поймал себя на том, что делает весьма интимные признания человеку, стоящему гораздо ниже его на общественной лестнице. Питт вынуждал его предавать и собственный класс, и собственные моральные заповеди. И то и другое шло вразрез с его убеждением по поводу того, кто он такой и кем он себя хотел видеть.

– А что это были за женщины? – вежливо осведомился Питт.

Регнелл вытаращил глаза. Питт выдержал его пристальный взгляд.

– Напоминаю вам, сэр, что мистер Ловат был убит, – произнес он. – И боюсь, что причины такого преступления часто бывают не столь просты, как нам хотелось бы, и не столь невинны. Я хочу знать как можно больше о мистере Ловате и тех людях, с которыми он близко общался.

– Но ведь его наверняка убила эта египтянка, мисс Захари! – воскликнул Регнелл. – Возможно, с его стороны было глупо продолжать оказывать ей знаки внимания, видя, что она их отвергает, но зачем в эту историю втягивать кого-то еще? – он с видимым отвращением посмотрел на Питта.

– Похоже, что так и было, – сказал Питт. – Хотя она сама это отрицает. И как вы только что сказали, это слишком жестокий и неоправданный способ отказать нежелательному кавалеру. Из того, что я слышал о ней, она женщина воспитанная и утонченная. Думаю, у нее и до Ловата бывали нежелательные кавалеры. Так в чем же было его отличие от остальных?

Лицо Регнелла сделалось каменным, взгляд – уклончивым. На щеках вновь выступил румянец. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Вы правы, – нехотя признал он. – Если она таким образом зарабатывала себе на жизнь, а оно, я подозреваю, так и было, ей, чтобы улучшить свое положение, проще было избавиться от бывшего любовника иным способом, нежели его убивать.

– Именно, – с жаром согласился Питт. Впервые он услышал довод в пользу Аеши Захари. И даже удивился тому, как ему приятно его слышать.

– А что за человек был Ловат? Не нужно цитировать некролог. Хотелось бы услышать правду. Так честнее по отношению ко всем.

Регнелл на несколько мгновений задумался.

– Если честно, он питал слабость к прекрасному полу, – с неохотой признал он.

– Он любил женщин? – Питт попытался понять, что именно имел в виду Регнелл. – Он влюблялся? Он использовал их? Он мог нажить себе врагов?

Регнелл, похоже, уже пожалел о своей откровенности.

– Я не знаю… трудно сказать.

– Но откуда у вас сложилось впечатление, что он их любил, сэр? – спросил Питт, что называется, в лоб. – Мужчины подчас склонны преувеличивать свои победы, чтобы произвести впечатление. Очень часто за похвальбой ничего не стоит.

По лицу Регнелла промелькнула тень раздражения.

– Ловат не имел такой привычки, мистер Питт. По крайней мере, я не слышал, чтобы он это делал. Это мое мнение и мнение других коллег.

– И что за женщины это были? – повторил свой вопрос Питт. – Такие, как Аеша Захари?

Регнелл слегка растерялся.

– Вы имеете в виду иноземных? Или… – Он не решался произнести вслух слово «блудодействующих», ибо оно характеризовало не только женщин, но и мужчин, которые пользовались их услугами. – Мне это неизвестно, – резко ответил он.

– Я имел в виду женщин, у которых в Лондоне нет мужа или семьи, – уточнил Питт. – Те, которые уже утратили надежды выйти замуж и потому согласны на роль содержанки.

Регнелл глубоко вздохнул, как будто пытаясь принять сложное для себя решение. Питт ждал. Возможно, сейчас он услышит что-то такое, что снимет подозрения с Райерсона.

– Нет, – ответил наконец Регнелл. – У меня сложилось впечатление, что ему это было неинтересно, и… к тому же у него не было средств на содержание любовницы, даже самой скромной. – Он умолк, явно не желая продолжать этот разговор.

Питт в упор посмотрел на него.

– А замужние женщины? Или их дочери?

– Бывало, – нехотя признал Регнелл, прочистив горло.

– Кто были его друзья? – задал новый вопрос Питт. – В каких клубах он состоял? Каковы были его интересы? Он играл в карты? Ходил в театр? Что он делал в свое свободное время?