Агата Кристи - Загадка Ситтафорда. Почему не Эванс?

Несколько человек, присутствовавших при этой беседе, глубокомысленно покачали головами, как бы говоря: «Ничего удивительного, любой бы так подумал».

– У вас тут славно, мистер Эскью, – великодушно и снисходительно сказал Бобби. – Славно и уютно.

Мистер Эскью поблагодарил.

– Мерроуэй-Корт – единственное большое поместье в округе? – спросил Бобби.

– Ну, есть еще Грейндж, мистер Хоскинс. Правда, его-то поместьем не назовешь: там не живет никакой род. Грейндж пустовал много лет, покуда туда не вселился этот американский врач.

– Американский врач?

– Ну да. Его фамилия Николсон. И если хотите знать мое мнение, мистер Хоскинс, странные там творятся дела.

При этом буфетчица заметила, что при виде доктора Николсона ее мороз по коже продирает.

– Странные дела, мистер Эскью? – переспросил Бобби. – Ну-ка, ну-ка, что это вы имеете в виду?

Мистер Эскью угрюмо покачал головой.

– Кое-кто живет там не по своей воле. Их упрятали туда родственнички. Послушали бы вы, какие оттуда доносятся вопли и стоны, мистер Хоскинс!

– Куда же смотрит полиция?

– Считается, что так и надо. Нервные больные и все такое прочее, понимаете? Полоумные, которые еще не совсем свихнулись. Доктор – джентльмен, а стало быть, все в порядке, но… – Тут хозяин приложился к пинтовой кружке с пивом, его лицо почти полностью исчезло в ней. Наконец он вынырнул, с сомнением качая головой.

– Да, знать бы, что творится в таких заведениях… – раздумчиво сказал Бобби и тоже приложился к оловянной кружке.

Тут живо заверещала буфетчица:

– Вот и я о том же, мистер Хоскинс. Что там происходит? Господи, да однажды ночью оттуда сбежала какая-то несчастная молодка в ночной сорочке. А доктор и две-три сиделки искали ее. «Ах, не отдавайте меня им обратно!» Вот что она кричала. Такое жалкое зрелище. А ведь она богатая, на самом деле это родственники упрятали ее туда. Забрать-то они ее забрали, и доктор еще объяснил, что у нее мания преследования – так он это называл. Вроде как думала, что все хотят ей насолить. И я частенько задумывалась, да, частенько. Я частенько задумывалась…

– Эх! – вздохнул мистер Эскью. – Говорить-то легко…

Кто-то из присутствующих заметил, что жизнь в такого рода заведениях – тайна за семью печатями, а еще кто-то сказал, что это истинная правда. Наконец диспут завершился, и Бобби объявил, что пойдет прогуляться на сон грядущий.

Грейндж, как ему было известно, находился далеко от Мерроуэй-Корта, на противоположном краю деревни. Туда он и направил свои стопы. Услышанное сегодня вечером показалось ему достойным внимания. Разумеется, далеко не все деревенские жители с предубеждением относятся к вновь прибывшим, особенно когда те чужестранцы. Если Николсон держит наркологическую лечебницу, оттуда, разумеется, будут доноситься и крики, и стоны. И ничего зловещего в этом нет. Тем не менее после рассказа о молодой беглянке Бобби было не по себе. А что, если Грейндж – заведение, где людей держат вопреки их воле, набрав для камуфляжа некоторое число настоящих больных?

Размышляя об этом, Бобби приблизился к высокой ограде с коваными железными воротами. Подойдя к ним, он легонько потянул одну створку. Ворота оказались на замке. Что ж, почему бы и нет? И все же прикосновение к этим запертым воротам наполнило его ощущением чего-то зловещего. Этот дом слишком смахивал на тюрьму.

Бобби прошагал чуть дальше по дороге, прикидывая на глаз высоту стены. Можно ли перелезть через нее? В гладкой и высокой стене не было никаких выбоин. Он покачал головой, но вдруг наткнулся на маленькую калитку и без особой надежды попробовал открыть ее. К его удивлению, она не была заперта и подалась.

«Тут они недоглядели», – с усмешкой подумал Бобби и шагнул внутрь, прикрыв за собой калитку. Он оказался на дорожке, петлявшей в каком-то кустарнике, и пошел по ней. Дорожка была извилистой, и Бобби вспомнилась тропинка из «Алисы в Зазеркалье».

Вдруг дорожка круто свернула и как-то разом вывела его на лужайку перед домом. Ночь была лунная, и лужайку заливал свет. Бобби не успел остановиться и очутился на виду. В тот же миг из-за угла дома показалась женщина. Она ступала очень тихо, озираясь по сторонам, и держалась настороженно, будто затравленное животное. Внезапно она остановилась и принялась раскачиваться из стороны в сторону, словно вот-вот упадет.

Бобби подбежал и подхватил ее. У девушки были белые губы, и молодому человеку показалось, что он впервые видит на человеческом лице выражение такого ужаса.