Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– Одну минуту! – перебил Холмс. – Кто открыл дверь?

– Женщина средних лет, его экономка, как я думаю.

– И она назвала вашу фамилию?

– Именно так, – ответил Мак-Фарлейн.

– Прошу вас, продолжайте.

Мак-Фарлейн вытер влажный лоб и продолжал рассказ:

– Женщина ввела меня в гостиную, где был приготовлен легкий ужин. После того мистер Джонас Олдейкр повел меня к себе в спальню, где стоял тяжелый сейф. Старик отпер его и вынул массу документов, которые мы стали просматривать. Было уже около двенадцати часов, когда мы закончили. Он сказал, что не хочет беспокоить экономку, и предложил мне выйти через большое окно в спальне, остававшееся все время открытым.

– Штора была спущена? – спросил Холмс.

– Не могу сказать наверняка, но, кажется, наполовину спущена. Да, теперь припоминаю: он поднял ее, чтобы пошире отворить окно. Я не мог найти своей трости, и он сказал: «Пустяки. Надеюсь, мы теперь будем часто видеться; я поберегу вашу трость, пока вы не придете за ней». Я простился с ним; сейф оставался открытым, а бумаги разложенными по столу. Было уже так поздно, что я решил не ехать домой, и провел ночь в гостинице. О том, что случилось после моего ухода, я узнал только в поезде, когда прочел утреннюю газету.

– У вас нет больше никаких вопросов, мистер Холмс? – спросил Лестрейд, брови которого пару раз удивленно приподнялись во время этого интригующего рассказа.

– Пока не побываю в Блэкхите.

– То есть в Норвуде, – поправил Лестрейд.

– Да, конечно, я именно это хотел сказать, – улыбнулся Холмс своей загадочной улыбкой.

Лестрейд неоднократно убеждался, хотя это ему, конечно же, не хотелось признавать, что со своим острым как бритва умом Холмс часто видит гораздо глубже его, и поэтому он с любопытством взглянул на моего друга.

– Мне хотелось бы переговорить с вами, мистер Холмс, – сказал он. – Мистер Мак-Фарлейн, вас ожидают два моих констебля, а у крыльца – кеб.

Несчастный молодой человек встал и, бросив на нас последний умоляющий взгляд, вышел из комнаты. Констебли проводили его до кареты, а Лестрейд остался с нами.

Холмс поднял со стола черновик завещания и стал рассматривать его с глубочайшим интересом.

– Вы хотели сказать что-нибудь об этом документе, Лестрейд, не так ли? – спросил он, протягивая ему бумаги.

Лестрейд взглянул на него с изумлением.

– Я разобрал первые строки, затем несколько посередине второй страницы и еще пару строк в конце. Они написаны четко, – сказал он. – Но посередине почерк очень неразборчивый, и есть три места, которые я вообще не в состоянии разобрать.

– Как вы объясняете это?

– А вы?

– Это написано в поезде; четкий почерк соответствует остановкам, а очень неразборчивый – во время движения поезда, особенно на стрелках. Эксперт-специалист сразу сделал бы заключение, что документ написан на пригородной линии, так как именно на подъезде к городу поезд особенно часто переходит с одного пути на другой. Если допустить, что завещание писалось на протяжении всего пути, значит, это был экспресс, имевший одну только остановку между Норвудом и конечным пунктом назначения в Лондоне.

Лестрейд засмеялся.

– Я не успеваю за вами, когда вы начинаете развивать свои теории, мистер Холмс, – сказал он. – Как это отразилось на нашем деле?

– Это подтверждает заявление молодого человека о завещании в том отношении, что оно было написано Джонасом Олдейкром во время его вчерашней поездки. Не правда ли, странно, что человек составляет столь важный документ в такой несоответствующей обстановке? Я начинаю думать, что он не придавал ему большого практического значения. Так можно было поступить, составляя завещание, которое не предполагалось выполнить.

– Он вместе с тем подписал свой смертный приговор, – сказал Лестрейд.

– Вы так думаете?

– А вы нет?

– Может быть; но пока этот вопрос для меня еще неясен.

– Неясен? Если уж это неясно, что же после того ясно! Молодой человек неожиданно узнаёт, что в случае смерти некоего старика он получает состояние. Что он делает? Никому не говорит ни слова и устраивает так, чтобы под каким-нибудь предлогом зайти к своему клиенту вечером, ждет, пока единственная служанка засыпает, и затем убивает старика в его спальне, сжигает его тело на лесном складе, а сам отправляется в ближайшую гостиницу. Следы крови в комнате и на палке очень незначительные. Весьма вероятно, он посчитал, будто все обошлось без кровопролития, и решил, что если сожжет труп, то скроет следы преступления. Это все абсолютно очевидно!