Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

Я уже и не надеялся увидеть когда-нибудь русского больного и его сына, но, к моему изумлению, сегодня вечером, в тот же час они опять вошли под руку в мой кабинет.

«Прошу меня извинить, – сказал мой пациент. – Воображаю, какие вы строили догадки насчет моего вчерашнего исчезновения?»

«Признаюсь, я очень был удивлен», – ответил я.

«Видите ли, в чем дело. Когда после припадков я прихожу в себя, то совершенно не помню, что было со мной до этого. Очнувшись, как мне показалось, в чужой комнате, я спустился вниз и в каком-то ослеплении выбежал на улицу».

«А я, – добавил его сын, – видя, что мой отец проходит через приемную, естественно, подумал, что вы отпустили его. И только придя домой, я начал понимать, что случилось».

«Ну, хорошо, – сказал я, смеясь, – особой беды не случилось, за исключением того, что вы оставили меня в недоумении. А теперь, если вы посидите в приемной, мы пойдем в кабинет и закончим прерванное обследование».

Мы занимались с пациентом около получаса, после чего я прописал ему лекарство; потом отец с сыном при мне же ушли под руку.

Я уже говорил вам, что мистер Блессингтон в эти часы обычно бывал на прогулке. Только я проводил их, он вернулся и поднялся к себе. Не прошло и двух минут, как он вбежал ко мне в кабинет с выражением панического ужаса на лице.

«Кто был в моей комнате?!» – вопил он.

«Никто», – ответил я.

«Это ложь. Поднимитесь и посмотрите сами!»

Не стану передавать вам его ругань, которой под влиянием страха, в невменяемом состоянии он осыпал меня. Решив не обращать на это внимания, я пошел за ним наверх, в его комнаты, и он показал мне на светлом ковре свежие следы чьих-то больших ног.

«Что же, по-вашему, это мои ноги?!» – кричал он.

Да, у него нога гораздо меньше, и следы, очевидно, были сделаны недавно. После обеда все время шел дождь, и кроме моих двух пациентов, в доме никого не было. Весьма вероятно, что молодой человек, ожидавший своего отца в приемной, по какой-то неизвестной мне причине, воспользовавшись тем, что я был занят у себя в кабинете, прошел в комнату моего постоянного пациента. Ни одна вещь не была тронута, но эти следы на ковре служили неопровержимым доказательством присутствия в комнате постороннего лица.

Тревога мистера Блессингтона показалась мне чрезмерной. Но вы себе представить не можете, что было дальше: он рухнул в кресло и буквально рыдал. Мне стоило больших усилий заставить его говорить связно. По его просьбе я приехал к вам просить содействия в разъяснении этого странного происшествия, значение которого, по-моему, немного преувеличено. Пожалуйста, не откажите съездить со мной, чтобы иметь более ясное представление о случившемся. Да и сам факт вашего приезда поможет мне успокоить его. Хотя, мне кажется, он и сам не до конца понимает причину своего странного волнения.

По напряженному вниманию, с которым Шерлок Холмс слушал этот длинный монолог, я мог заключить, что рассказ его сильно заинтересовал. Выражение лица его оставалось как всегда бесстрастным, и он выпускал более и более густые клубы дыма по мере того, как доктор пересказывал очередной странный эпизод. Когда же посетитель замолчал, Холмс, не говоря ни слова, вскочил, подал мне шляпу, взял со стола свою и последовал к двери за мистером Тревелэном.

Минут через пятнадцать мы подъехали к дому доктора. Это был один из тех мрачных домов с гладким фасадом, в каких часто живут врачи, практикующие в Вест-Энде. Мальчик-слуга открыл нам дверь, и мы стали подниматься по широкой, выстланной коврами лестнице.

Но нас остановило неожиданное вмешательство. Свет наверху внезапно погас, и из темноты раздался сдавленный дрожащий голос:

– У меня пистолет; даю вам слово, если вы сделаете еще шаг, я буду стрелять.

– Это уже переходит всякие границы, мистер Блессингтон! – возмутился доктор Тревелэн.

– Ах, это вы, доктор? – произнес тот же голос с видимым облегчением. – А джентльмены, которые с вами, действительно те, за кого себя выдают?

Мы чувствовали, что кто-то рассматривает нас из темноты.

– Да, это они.

– Теперь я вижу, – продолжал тот же голос. – Ладно, можете подниматься. И прошу прощения, если предпринятые мною меры предосторожности пришлись вам не по вкусу.

Произнеся это, он вновь зажег газ на лестнице, и мы узрели перед собой странного на вид человека, манеры которого, равно как и голос, свидетельствовали о его страшном нервном напряжении. Он был очень толст, хотя раньше, очевидно, был еще толще, потому что кожа на его щеках висела складками, точно у бульдога. Лицо его было бледнее мела, а редкие белокурые волосы, казалось, стояли дыбом от страха. В руках он держал пистолет, который при нашем приближении спрятал в карман.