Эрик Эмблер - Тридцать девять ступенек. Маска Димитриоса

Латимер как завороженный смотрел на мистера Питерса. Вдруг у него вырвалось:

— Вы, конечно, не забыли взять с собой пистолет, мистер Питерс?

Толстяк сделал вид, что этот вопрос ему ужасно неприятен.

— Господь с вами, мистер Латимер. С какой стати я должен таскать с собой эту штуку, раз я пришел в гости к другу?

— Очень хорошо, — сказал Латимер резко.

Он встал и запер дверь на ключ.

— Мне очень не хочется выглядеть негостеприимным, но и моему терпению приходит конец. Приехав сюда Бог знает из какой дали, я до сих пор не понимаю, зачем это сделал. Теперь я очень хочу это знать.

— И безусловно все узнаете.

— Я это слышал и раньше, — грубо оборвал его Латимер. — Но прежде чем вы опять начнете разводить турусы на колесах, я хотел бы обратить ваше внимание на две вещи. Признаюсь, мистер Питерс, во мне нет той жилки, когда человек любит навязывать свою волю другим людям. Более того, мистер Питерс, я искренне и глубоко ненавижу всякое насилие. Но ведь бывают же случаи, когда даже миролюбцы прибегают к насилию. Мне кажется, я как раз на грани этого. Я гораздо моложе и, вы, вероятно, с этим согласитесь, физически сильнее вас. Если вы опять начнете увиливать от ответа, то, предупреждаю вас, я применю силу. Вот что я хотел сказать во-первых. Ну а во-вторых, я ведь знаю, кто вы. Ваша фамилия не Питерс, а Петерсен. Вас зовут Фредерик Петерсен, и вы были членом банды, торговавшей наркотиками. Возглавлял эту банду Димитриос. После ареста в декабре 1931 года вы были приговорены к тюремному заключению сроком на один месяц и к штрафу в размере двух тысяч франков.

Мистер Питерс попытался улыбнуться, и это было похоже на улыбку человека под пыткой.

— Вы это узнали от Гродека? — спросил он тихо и печально, и Латимер подумал, что ему, наверное, очень хотелось сказать: «Вам все рассказал этот Иуда?»

— Нет. Я видел вашу фотографию в старой газете.

— Вот оно что… Мне трудно было поверить, что Гродек…

— Итак, это правда?

— Конечно. Конечно, это правда.

— Ну что ж, в таком случае, мистер Петерсен…

— Питерс, мистер Латимер. Я решил переменить фамилию.

— Хорошо, пусть будет Питерс. Давайте перейдем теперь к третьему пункту. Будучи еще в Стамбуле, я узнал некоторые интересные подробности, касающиеся краха вашей банды. Мне говорили, что именно Димитриос выдал вас полиции. Это правда?

— Безусловно, он поступил очень скверно по отношению ко всем нам, — сказал мистер Питерс мрачно.

— Мне говорили, что Димитриос сам пристрастился к наркотикам. Это верно?

— Как ни печально, но это факт. Я думаю, вы со мной согласитесь: если бы не это, не было бы и доноса в полицию. Ведь мы приносили ему огромный доход.

— Я слышал также, что многие из вас собирались отомстить за это Димитриосу и, выйдя на свободу, убить его.

— Я не собирался, — возразил мистер Питерс, — Хотя некоторые горячие головы, как, например, Галиндо, очень этого хотели.

— Понятно. Вы не собирались, вы предпочли сразу перейти к делу.

— Я не совсем понимаю вас, мистер Латимер.

Видно было, что он в самом деле сбит с толку.

— Неужели? Тогда я попытаюсь осветить этот вопрос с другой точки зрения. Димитриос был убит в Стамбуле два с небольшим месяца тому назад. Примерно в это же самое время вы оказались в Афинах, которые находятся не так уж далеко от Стамбула. У убитого не было ни сантима, что само по себе совершенно невероятно. Как вы только что сказали, у него была куча денег, и, насколько мне известно, не такой он был человек, чтобы так просто с ними расстаться. Вы чувствуете, куда я клоню, мистер Питерс? Мне кажется весьма разумным предположить, что именно вы убили Димитриоса ради его денег. Что вы на это скажете?

Мистер Питерс молчал, задумчиво глядя на своего собеседника, точно мудрый пастырь на заблудшую овцу.

— Вы ужасно неосторожный человек, мистер Латимер, — сказал он, выдержав паузу.

— Вы думаете?

— И ужасно везучий. Допустим, вы правы, и я действительно убил Димитриоса. Но ведь отсюда следует, что я должен был бы убить и вас, не так ли? — Он сунул руку за пазуху и достал оттуда уже знакомый Латимеру люгер, — Как видите, я вам солгал. Мне было интересно знать, как вы себя поведете, если я скажу, что пришел к вам безоружный. Каюсь, я солгал, и, кроме того, это невежливо. Но я все-таки взял с собой пистолет. Надеюсь, вы меня поймете? Своей скрытностью вы довели меня до отчаяния.

— Ваш ответ, во всяком случае, можно толковать как косвенное признание в убийстве.