Агата Кристи - Второй удар гонга. Врата судьбы

«Где мой любимый блуждает… — задумчиво подумала она. — Любимый… Это, наверное, какое-то предзнаменование свыше. Может быть, мне стоит еще раз заняться Любимой »?

Надев ботинки на толстой подошве и пуловер, Таппенс вышла в сад. Любимую убрали, но не в КК, а в пустующее стойло. Таппенс вытащила тележку, оттащила ее вверх по травянистому склону и тщательно протерла тряпкой, которую принесла из дома, чтобы убрать паутину, все еще висевшую во многих местах. Затем она уселась в Любимую, поставила ноги на педали и слегка оттолкнулась, чтобы дать ей возможность продемонстрировать свою прыть.

— Итак, Любимая, — произнесла Таппенс, — давай спускаться, только не очень быстро.

Она убрала ноги с педалей и поставила их таким образом, чтобы иметь возможность в любой момент затормозить.

Любимая и не собиралась двигаться слишком быстро, хотя и имела преимущество, потому что двигалась только под собственной тяжестью. Однако неожиданно склон стал гораздо круче. Любимая поехала быстрее, Таппенс стала тормозить резче, чем собиралась, и они оказались в гораздо более неприятной близости к Обезьяньей Ловушке, чем это происходило раньше.

— Больно, — произнесла Таппенс, поднимаясь.

Выбравшись из колючек Обезьяньей Ловушки, женщина привела себя в порядок и осмотрелась. Она оказалась в густых кустарниках, взбиравшихся по склону противоположного холма. Здесь росли рододендроны и гортензии. Таппенс подумала, что чуть позже это место будет выглядеть просто восхитительно. Пока же в нем не было ничего красивого — обыкновенные заросли. Однако ей удалось заметить, что когда-то здесь проходила тропинка, которая извивалась между различными цветами и кустарниками. Сейчас их ветви здорово переплелись, но направление тропинки можно было вычислить. Сломав пару веток, Таппенс проложила себе дорогу сквозь первую полосу кустов и двинулась по холму. Тропа, извиваясь, шла по его склону. Было ясно, что ею не пользовались уже многие годы.

— Интересно, куда она ведет, — пробормотала Таппенс. — Ведь зачем-то ее проложили…

Зачем-то проложили, подумала она, следуя по тропинке, которая вдруг резко разветвилась в противоположные стороны. Теперь Таппенс точно знала, что имела в виду Алиса, когда говорила, что тропинка «неожиданно взбадривается и меняет направление». Кустов стало меньше, зато появились лавры, которые, возможно, и дали название усадьбе. И сложная каменистая тропка пошла между ними. Неожиданно она уперлась в четыре покрытые мхом ступени, ведущие к нише, изначально сделанной из металла, который позднее был заменен бутылками. Это было похоже на ковчег с пьедесталом посередине, на котором возвышалась каменная фигура, почти рассыпавшаяся от старости. Это была фигура мальчика с корзинкой на голове. Какие-то воспоминания шевельнулись в голове у Таппенс.

— По этой штуке можно определить возраст этого места, — сказала она. — Она очень похожа на ту, что стояла в саду у тети Сары. И лавров у нее тоже было много.

Таппенс мысленно вернулась к тете Саре, к которой иногда приезжала, будучи ребенком. Она вспомнила, что играла тогда в Речных Лошадей. Для этого нужен был обруч. Тогда Таппенс было около шести лет. В ее воображении обруч превращался в белоснежных лошадей с пышными гривами и развевающимися хвостами. На них она проезжала по покрытой травой лужайке, огибала клумбу, заросшую кортадерией, которая кивала ей на ветру своими разноцветными метелками, и по тропинке, напоминающей нынешнюю и бегущей среди берез, оказывалась в похожем гроте с фигурой и корзинкой. Когда она ехала туда на своих «призовых лошадках», Таппенс всегда захватывала с собой подарок, который потом клала в корзинку на голове мальчика. Считалось, что это подношение, и, сделав его, можно было загадать желание. Таппенс хорошо помнила, что желания почти всегда сбывались.

— Но это потому, — сказала она, неожиданно садясь на верхнюю ступеньку, — что я тогда слегка жульничала. И желала я только то, что почти наверняка должно было случиться, а когда желание исполнялось, то я смотрела на это как на волшебство. Это было подношение древнему богу. Хотя и не богу как таковому, а полноватому мальчику. Как здорово — все эти штуки, которые мы выдумывали и в которые играли в детстве…

Она вздохнула, вернулась по тропинке и опять подошла к таинственной КК.

В ней ничего не изменилось. Матильда все еще выглядела позабытой и позаброшенной, но внимание Таппенс привлекли два новых предмета. Они были сделаны из фаянса — табуреты, вокруг которых обвивались лебеди. Один был темно-синий, а другой светло-синий.