Агата Кристи - Второй удар гонга. Врата судьбы

— Кажется, похоже на это, — сказала Таппенс, считая, что лучше придерживаться старой версии и мысленно принося Мэри Джордан свои извинения.

— Наверное, она была хорошенькая, да? Очень красивая?

— Не знаю, — призналась Таппенс. — Просто когда она умерла, мне было всего года три.

— Ну конечно, так и должно было быть, да? О ней тоже иногда говорят.

— Ты задыхаешься и сильно возбуждена, Таппенс, — сказал Томми, когда его жена в рабочей одежде вошла, слегка запыхавшись, через боковую дверь.

— Может быть, ты и прав, — согласилась она с мужем.

— Но ты не переработала в саду?

— Нет. Я вообще там ничего не делала. Просто стояла возле грядок с салатом и общалась — или, если тебе так больше нравится, то общались со мной…

— И с кем же ты общалась?

— С мальчиком, — ответила Таппенс. — С простым мальчишкой.

— Он что, предложил свою помощь в саду?

— Не совсем так, — сказала миссис Бересфорд. — Хотя это тоже не помешало бы… Нет. На самом деле он выражал свое восхищение.

— Садом?

— Нет, мной.

— Тобой?

— Не притворяйся, что тебя это удивило, — заметила Таппенс. — И не говори таким удивленным голосом. Должна признаться, что подобные bonnes bouches [73] Комплименты (фр.). иногда можно услышать в такие моменты, когда их меньше всего ожидаешь.

— Ах вот как! И что же вызвало его восхищение — твоя красота или изящество твоего рабочего костюмчика?

— Мое прошлое, — ответила Таппенс.

— Твое прошлое?

— Да. Он был потрясен тем, что я — та самая леди, которая, как он это описал, сорвала маску с германского шпиона во время последней войны. С ушедшего в отставку фальшивого коммандера, который вовсе им не был.

— Боже всемогущий, — взмолился Томми. — Опять «Икс или игрек?»… Неужели мы так никогда от этого не отвяжемся?

— А я вовсе не уверена, что хочу этого, — заметила Таппенс. — То есть — а с какой стати? Если б мы были известными актерами, то не стали бы выступать против того, чтобы нам об этом напоминали.

— Я тебя понял, — ответил Томми.

— А если подумать о том, чем мы сейчас занимаемся, то это идет нам только на пользу.

— Если это мальчик, то сколько ему, по-твоему, лет?

— Думаю, где-то между десятью и двенадцатью. Выглядит он на десять, но я думаю, что ему ближе к двенадцати. А еще он сказал, что у него есть друг, которого зовут Кларенс.

— И при чем здесь его друг?

— В настоящий момент ни при чем, — ответила Таппенс. — Но они с Кларенсом союзники и, как я понимаю, очень хотели бы присоединиться к нашим розыскам. Чтобы что-то выяснять и рассказывать нам.

— Но если им по десять-двенадцать, то как они могут знать или помнить о делах, которые нас интересуют? — спросил Томми. — О чем он вообще говорил?

— Большинство его предложений были очень краткими, — пояснила Таппенс. — В основном они состояли из слова «ага», которым начиналось или заканчивалось практически каждое из этих предложений.

— И речь в них шла о вещах, совершенно тебе неизвестных…

— В основном это были попытки рассказать о том, о чем ему приходилось слышать.

— Слышать от кого?

— Не от непосредственных участников, как ты бы их назвал. Я бы даже не сказала, что из вторых рук. Думаю, что информация доходила до него через десятые, четырнадцатые, а иногда даже через шестнадцатые руки. Туда же входило то, что слышали Кларенс и его друг Алджернон, а также Джимми…

— Прервись на секунду, — попросил Томми. — Думаю, что этого достаточно. И что же они все слышали?

— Вот с этим сложнее, — пожаловалась Таппенс. — Но, думаю, рано или поздно мы это выясним. Они слышали, как упоминались некоторые места, и имели возможность подслушать некоторые истории. И все просто сгорают от желания присоединиться к нам, чтобы принять участие в трудной работе, ради которой, по их убеждению, мы сюда и приехали.

— А поточнее?

— Разыскать что-то важное. Что-то, что, как всем известно, здесь спрятано.

— Ах вот как, — сказал Томми. — Спрятано… Где, кем и когда?

— По этому поводу существует множество мнений, — ответила Таппенс. — Но согласись, Томми, это просто восхитительно.

Бересфорд задумчиво согласился.

— И все это связано со старым Исааком, — добавила Таппенс. — Мне все больше кажется, что тот знал о многом и собирался рассказать нам об этом.

— И ты думаешь, что Кларенс и… черт, как зовут второго мальчишку?

— Я вспомню через минуту, — успокоила его Таппенс. — Меня совершенно запутали все эти люди, от которых он слышал эти рассказы. У кого-то из них громкие имена, вроде Алджернона, а у кого-то совсем простенькие, вроде Джонни, Джимми и Майка… Цыпа, — неожиданно произнесла Таппенс после короткого молчания.