Агата Кристи - Второй удар гонга. Врата судьбы

— Не заводись так сильно.

— Да я и так уже заведена. И больше не собираюсь заниматься здесь всякой ерундой. Теперь мы занимаемся совсем другим, Томми. Мы разыскиваем убийцу. Кто это? Пока мы этого не знаем, но узнаем обязательно. Речь не о прошлом, а о настоящем. Речь о том, что произошло всего-то шесть дней назад. Это самое что ни на есть настоящее. Оно здесь, и оно непосредственно связано с нами и с этим домом. Нам надо раскрыть это преступление, и мы его раскроем. Еще не знаю как, но мы обязаны собрать все улики и отследить все возможные варианты. Я чувствую себя как гончая, идущая по следу, — и я его не оставлю. А тебе надо превратиться в разыскную собаку. Рыскай везде, так же как ты делаешь это сейчас. Выясняй, откуда что берется. Продолжай свои — как ты их называешь — исследования. Должны быть люди, которые что-то знают. Не потому, что присутствовали при этом сами, но потому, что что-то слышали. Рассказы. Слухи. Сплетни.

— Таппенс, но не можешь же ты верить, что у нас есть хоть какой-то шанс…

— А я верю, — ответила миссис Бересфорд. — Не знаю, каким образом, но я верю, что если ты безусловно убежден в том, что произошло какое-то черное, плохое и злое дело, а удар по голове Исаака был именно таким делом… — Таппенс остановилась.

— Мы опять можем поменять название дома, — сказал вдруг Томми.

— Что ты хочешь этим сказать? Опять назвать его «Ласточкиным гнездом»?

Тут над головами у них пролетела стайка птиц. Таппенс повернулась и посмотрела на ворота в сад.

— Когда-то он действительно назывался «Ласточкиным гнездом»… Как там было в той цитате? В той, которую привела твоя помощница? Врата Смерти, так кажется?

— Нет. Врата Судьбы.

— Судьбы… Отличное описание того, что произошло с Исааком. Врата Судьбы… наши ворота в сад.

— Да не волнуйся ты так, Таппенс.

— Я не знаю почему, — сказала миссис Бересфорд, — но сейчас именно это пришло мне в голову.

Томми бросил на нее недоуменный взгляд и покачал головой.

— Вообще-то, «Ласточкино гнездо» — совсем неплохое название, — заметила она. — Или могло бы им стать. И возможно, станет в один прекрасный день.

— У тебя иногда появляются совершенно экстравагантные идеи, Таппенс.

— …и все же кто-то свищет, словно птица… Так заканчивалась та цитата. Может быть, так все и закончится в один прекрасный день.

Уже подходя к дому, Бересфорды заметили женщину, которая стояла на пороге.

— Кто бы это мог быть? — заинтересовался Томми.

— Я ее где-то уже видела, — сказала Таппенс. — Но не могу сейчас вспомнить, кто это. Мне кажется, что это кто-то из семьи Исаака. Ты же знаешь, что все они живут в одном доме. Три или четыре мальчика, эта женщина и еще одна девочка. Хотя я могу и ошибаться.

Женщина на пороге повернулась и пошла им навстречу.

— Миссис Бересфорд, правильно? — спросила она.

— Да, — ответила Таппенс.

— А я… думаю, что вы меня не знаете. Я невестка Исаака, понимаете? Была женой его сына Стефана. Стефан — он погиб в аварии. Один из этих грузовиков; знаете, такие длинные, для междугородных перевозок… Это произошло на одной из федеральных дорог. Кажется, на Эм-один. Или на Эм-пять… Нет, Эм-пять была до этого. Это могла быть Эм-четыре. В любом случае это случилось лет пять-шесть назад. Я… я просто хотела поговорить с вами. С вами и с вашим мужем. — Она посмотрела на Томми. — Ведь это вы прислали цветы на похороны? Исаак работал у вас здесь в саду, правильно?

— Да, — ответила Таппенс. — Он у нас работал. Как ужасно все произошедшее…

— Я пришла поблагодарить вас. Это были прекрасные цветы. Просто отличные. Такие шикарные… И такой большой букет…

— Мы считали, что обязаны были это сделать, — сказала Таппенс. — Исаак нам очень сильно помогал. Помогал с этим переездом. Рассказывал нам обо всем, потому что мы не знали даже, где что стоит. Вообще ничего не знали о доме. А еще он нам очень многое объяснил о посадках в саду и о подобных вещах.

— Да, можно сказать, мой тесть знал, что делал. Слишком много работать он не мог из-за своего возраста, и ему очень не нравилось, что приходилось ходить согнувшись. У него было люмбаго, и он не мог работать столько, сколько ему хотелось бы.

— Он был очень милый и отличный помощник, — твердо повторила Таппенс. — И многое рассказал нам об этих местах и о людях, которые здесь живут.

— Да. Он действительно много знал. Многие из его семьи работали здесь до него, знаете ли. А они знали многое из того, что происходило здесь давным-давно. Конечно, сами они не принимали в этом участия, но многое слышали… Ну, хорошо, мэм, не буду вас больше задерживать. Я просто пришла перекинуться парой слов и еще раз сказать, как я вам обязана.