Агата Кристи - Второй удар гонга. Врата судьбы

— А мне не нужно, чтобы кто-то был мной доволен, — ответила Таппенс. — Мне совсем не нравится, что старому Исааку заехали по голове и убили его.

— Наверное, кто-то что-то имел против него, — предположил Томми.

— С какой стати?

— Не знаю.

— И я тоже не знаю. Но меня интересует, не имеет ли это какое-то отношение к нам.

— Ты хочешь сказать… А что ты хочешь сказать этим, Таппенс?

— Ты все прекрасно понимаешь, — сказала миссис Бересфорд. — Это все… все это место. Наш дом. Наш милый новый дом. Сад и все остальное. Как будто… как будто это место не про нас. А ведь мы считали обратное.

— Я и сейчас так считаю, — заметил Томми.

— Ну да, — согласилась Таппенс. — Я думаю, что у тебя еще сохранилась надежда, в отличие от меня. А я никак не отделаюсь от неприятного чувства, что с этим домом что-то не так.

— Только не надо это произносить, — сказал Томми.

— Произносить что? — поинтересовалась Таппенс.

— Эти два слова.

Таппенс приблизилась к мужу, понизила голос и произнесла ему почти в ухо:

— Мэри Джордан?

— Ну да. Именно о ней я и подумал.

— Думаю, что я тоже. Но, хочу спросить, какое отношение все это имеет к сегодняшнему дню? При чем здесь это прошлое? — настаивала миссис Бересфорд. — Оно не может иметь никакого отношения к настоящему.

— Ты хочешь сказать, что прошлое не имеет никакого отношения к настоящему? — переспросил Томми. — Но это же не так. Имеет, и иногда совсем не таким образом, как это может показаться с первого раза. Я хочу сказать, что иногда мы даже не предполагаем, что может произойти.

— В смысле, все, что происходит в настоящем, как-то связано с прошлым?

— Да. Это ведь длинная цепочка событий. Она похожа на ожерелье из камней, некоторые из которых потеряны.

— Джейн Финн и все такое… Совсем как в истории с Джейн Финн. Тогда мы были молоды и сами искали приключений.

— И у нас они были, — сказал Томми. — Иногда я вспоминаю об этом и удивляюсь, как это мы с тобой умудрились остаться в живых.

— А все остальные наши дела — тогда, когда мы стали партнерами и стали выдавать себя за частных детективов?

— Да, это было здорово, — согласился Томми. — А помнишь, как мы…

— Нет, — ответила Таппенс. — И не хочу ничего вспоминать. Не хочу вспоминать прошлое, если только оно не поможет разрешить настоящее. Не хочу. Хотя все это тогда дало нам необходимую практику, правда? А потом было следующее дело…

— Ты имеешь в виду дело миссис Бленкенсоп? — уточнил Томми.

Таппенс рассмеялась.

— Ну да, миссис Бленкенсоп. Я никогда не забуду, как вошла в ту комнату и увидела в ней тебя.

— Как только тебе хватило нервов сделать то, что ты сделала, Таппенс… Отодвинуть тот шкаф, или что это было, и подслушать мой разговор с этим… как его там. А потом…

— А потом эта миссис Бленкенсоп, — смеясь, продолжила Таппенс. — И «Икс или игрек», и «Гуси, гуси, га-га-га»…

— Но ведь ты же не хочешь сказать, что все те события были только, как ты выражаешься, ступеньками к этому? — В голосе Томми слышалась неуверенность.

— Знаешь, в какой-то степени — да, — ответила Таппенс. — То есть я хочу сказать, что мистер Робинсон не сказал бы тебе того, что сказал, если б у тебя не было такого прошлого. И у меня тоже.

— В основном речь о тебе.

— Но теперь, — сказала Таппенс, — все поменялось. Я имею в виду эту смерть. Исаак убит ударом по голове. Прямо в нашем саду.

— Ты же не думаешь, что это как-то связано с…

— Об этом невозможно не думать. И именно это я и имею в виду. Мы больше не занимаемся расследованием какой-то абстрактной тайны. И не выясняем, что там произошло в прошлом, и почему кто-то тогда умер, и все такое прочее. Теперь это стало нашим личным делом. Очень личным. Я имею в виду смерть бедняги Исаака.

— Он был очень стар, и это тоже может иметь значение.

— Не после того, что сегодня утром сообщили патологоанатомы. Кто-то хотел его убить. За что?

— Но почему тогда никто не попытался убить нас, если ты считаешь, что это как-то связано с нами? — спросил Томми.

— Вполне возможно, что это еще впереди. А может быть, он сказал что-то лишнее. Или собирался сказать. А может быть, даже угрожал кому-то, что расскажет нам про девушку или одного из Паркинсонов. Или обо всей этой шпионской истории времен четырнадцатого года. Про секреты, которые были проданы. И тогда его надо было заставить замолчать. Но если б мы с тобой не приехали сюда жить и не стали задавать вопросов, то ничего этого не произошло бы.