Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 13. Счет девять

— Хорошо, я сейчас буду.

— Как можно скорее, пожалуйста, Дональд!

— Ладно, — повторил я и повесил трубку. А Элси сказал: — Я ухожу на час или около того. Это на случай, если кому-нибудь понадоблюсь.

— Будь осторожен, — посоветовала она.

— Почему осторожен? — поинтересовался я.

— Потому что, я знаю, ты не умеешь быть благоразумным, — сказала она.

Я нажал перламутровую кнопку у двери под номером 19, и Сильвия спросила из-за двери: «Кто там?» Я ответил: «Лэм». Она рывком открыла дверь.

— О, Дональд! — воскликнула она. — Дональд, я так рада, что вы пришли!

Ее руки легли на мои, пальцы дрожали. Она смотрела мне в глаза с полуоткрытым ртом.

— О, Дональд, — продолжила Сильвия, — это ужасно! Это совершенно ужасно…

— Ладно, — прервал я, — давайте-ка ближе к делу. Расскажите, что именно так ужасно.

Она заперла дверь и повернула задвижку.

— Пройдите туда, Дональд, — предложила она, — и садитесь.

Сильвия подвела меня к кушетке, села, сбросила туфли, поджала ноги так, что стали видны туго натянутые нейлоновые чулки, и придвинулась ко мне очень близко, положив руки с переплетенными пальцами мне на плечо.

— Дональд, — почти простонала она, — это ужасно. Я не хотела говорить вам, но я должна это сделать.

— Хорошо, расскажите же мне все, — поощрил я.

— Этот нефритовый божок…

— Что с ним?

— Я взяла его.

— Гм, — хмыкнул я. — Можно мне закурить?

— Дональд, мне все-таки кажется, что вы недостаточно внимательны.

— Ну что вы, я весь внимание. Вы взяли нефритового идола. Можно мне закурить?

— Нет, — ответила она с недовольной гримасой.

— А вы сами не хотите?

Она поколебалась. Потом сказала:

— Хорошо.

Я дал ей сигарету. Она потянулась к огоньку зажигалки, держа мою руку и глядя поверх пламени мне в лицо.

— Дональд, мне нужна ваша помощь. Я ужасно, ужасно в ней нуждаюсь!

— Продолжайте, — сказал я. — Вы украли нефритового идола. Как это произошло?

— Дональд, я расскажу, если обещаете мне верить.

— Я верю, что вы украли нефритового божка.

— Ну тогда почему вы так… так несерьезно к этому отнеслись?

— А вам хотелось бы, чтоб я шлепнулся на пол в обмороке? Вы украли божка. Теперь вы вознамерились рассказать мне об этом только потому, что знаете: я знаю, что божка украли вы, и знаю, каким способом вы незаметно вынесли его из квартиры.

— Нет-нет, Дональд, клянусь, что это неправда! Если бы вы только выслушали меня! Позвольте мне рассказать вам всю историю.

— Продолжайте, — сказал я. — Вы так торопили меня приехать. А теперь ведете себя так, будто у вас уйма времени.

— Боюсь, чтЬ нет.

— В таком случае лучше не тянуть.

Она придвинулась ко мне еще ближе. Юбка скользнула вверх, до самых резинок туго натянутых чулок, обнажив ноги целиком. Ее губы были в двух сантиметрах от моего уха.

— Дональд, — почти прошептала она, — я предала своего друга.

— Какого друга?

— Филлис.

— Каким образом предали?

— Я кое-что сделала с… с ее мужем.

— Кое-что?

Она немного поколебалась:

— Ну, он хотел, чтобы я приняла участие в одной интриге, в заговоре.

— Что это за заговор?

— Я не знаю. Это был целиком его план. Он очень умный. Интрига была продумана до мелочей, а мне досталась в ней лишь небольшая роль.

— Что он хотел от вас?

— Он хотел, чтобы я украла идола.

— Ого! — промолвил я. — Вы пытаетесь оправдаться тем, что взяли божка якобы по просьбе самого Крокетта?

— Конечно, Дональд. Именно об этом я и пытаюсь сказать вам.

— Ну вот вы и сказали.

— Нет, я еще не все сказала. Только изложила голые факты.

— А теперь желаете приодеть их?

— Нагота интересна, — изрекла она, — но не всегда артистична.

— Ладно, — согласился я, — протест против наготы принят. Продолжайте и приоденьте факты.

— Дональд, я опасаюсь, что вы заранее осудили меня.

— Я пытаюсь выслушать вас.

— Но вы не облегчаете мне задачу.

— Чего вы от меня хотите?

— Сочувствия. О, Дональд, я чувствую себя ужасно одинокой и беспомощной. Мне сейчас так нужен сильный мужчина, который… который защитил бы меня.

— Я не сильный.

— Нет, Дональд, вы очень сильный. — Вы замечательный, только не знаете этого.

— Это относится к голой правде? — спросил я. — Или к одеянию?

— Мне кажется, вы только пытаетесь быть гадким, — сказала она и попыталась толкнуть меня, но только ушиблась сама, ибо, когда ее тело откинулось далеко назад, я наклонился вперед, чтобы дотянуться до пепельницы. Она глубоко вздохнула.