Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 13. Счет девять

— Как ночной сторож попал на вашу яхту?

— У него хранится запасной ключ; Правила яхт-клуба не требуют, чтобы владелец яхты обязательно оставлял от нее ключи охранникам, но многие предпочитают это делать на случай пожара или какой-то срочной необходимости: сторож может взойти на борт яхты и в случае надобности даже передвинуть ее.

— Что было потом?

— Мой сын волновался, так как не понимал, что произошло. Поэтому решил, что ему не помешало бы на всякий случай надежное алиби на ночь вторника.

— А у вас, мистер Биллингс, оно есть?

— Да, конечно. Я ведь был на конференции со своими деловыми партнерами. Один из них — директор нашего банка.

— Дайте мне его имя и адрес.

— Конечно, мистер Лэм. Надеюсь, вы не сомневаетесь…

— Я не сомневаюсь. Я расследую. Как его имя? Его адрес?

— Вальд о В. Джефферсон. Его офис находится в здании нашего банка.

— К вам на яхту приходили гости? Они как-нибудь регистрируются при этом?

— Нет, гости не должны регистрироваться, только владельцы яхт. Но количество гостей фиксируется — один, два, трое, четверо…

— Хорошо, вернемся к яхте. Поедем сейчас туда, и вы запишете меня как своего гостя.

— Но ведь я уже тщательно осмотрел ее, мистер Лэм. Там ничего нет.

— Может быть, вы не обнаружили никаких улик, но если тело мертвого человека находилось на яхте и полиция будет иметь все причины подозревать вас, то, поверьте мне, они найдут множество улик, о которых вы даже и не подозреваете.

Выражение довольства собой появилось на лице Бил-лингса-старшего.

— Там нет никаких улик, мистер Лэм, уверяю вас.

— Возможно, и нет.

— Что вы- все-таки собираетесь там найти, мистер Лэм? Что вы будете там искать?

— Знаете, однажды я посетил семинар известного Френсиса Г. Ли о расследовании убийств.

— Мне казалось, у вас достаточно высокая профессиональная квалификация, мистер Лэм. Однако я не вижу причин, почему мы сейчас должны это обсуждать…

Я продолжал рассказывать, будто не слышал, как меня пытался одернуть Биллингс:

— На семинаре предложили кому-нибудь из нас помочь следствию. Согласившемуся закатали рукав и измазали руку и ладонь человеческой кровью.

— На моих руках не было никаких брызг крови! — оскорбленно воскликнул Биллингс.

— После этого, — как ни в чем не бывало продолжал я, — ему предложили помыть руки с мылом горячей водой, потереть их щеткой — словом, сделать все, чтобы смыть следы крови.

— Она сразу отмылась?

— Конечно.

— И что потом? — спросил Биллингс.

— Ничего.

— Что вы имеете в виду, говоря «ничего»?

— Он ушел вместе со всем классом.

— Вы хотите сказать, что они брызнули кровью ему на руки, заставили потом ее смыть — и это все?

— На следующий день его спросили на семинаре, принимал ли он дома душ, и он ответил, что принимал, причем особенно тщательно тер щеткой руки в тех местах, куда попала кровь.

— И что же потом?

— Ничего, говорю я вам.

— Лэм, вы шутите?

— Нет. На третий день его опять спросили, принимал ли он ванну и тер ли он с мылом руки?

— Лэм, я не понимаю, к чему вы клоните?

— После этих расспросов ему закатали рукав и смазали реактивом те места, где была прежде кровь. И знаете, что случилось? Везде, где два дня назад на руках и ладонях алела кровь, выступили темно-синие пятна.

Джон Карвер Биллингс неподвижно застыл в кресле, как застывает иногда мышь на полке в кладовой при виде внезапно открывающейся двери… Я видел, как он переваривает только что полученную информацию, и она ему совсем была не по душе.

Внезапно он выпрямился и произнес своим спокойным, уверенным голосом опытного банкира:

— Хорошо, мистер Лэм, а сейчас мы отправимся с вами на нашу яхту.

Плавающие дворцы из красного дерева и тика, сверкающие лаком и глянцем, начищенной до блеска бронзой, спокойно поднимались и опускались на волнах, терпеливо дожидаясь уик-энда, когда их владельцы возьмут их на несколько часов отдыха на воды залива или в открытый океан, кативший свои бесконечные волны. Некоторые яхты были таких огромных размеров, что для управления ими требовалась целая команда. Другие имели на своем борту новейшее навигационное управление, что позволяло владельцу в случае необходимости вести яхту одному в открытом море.

Все было так, как мне рассказал Биллингс-отец. Яхт-клуб принимал только своих членов. Высокая стена из стальной сетки с тремя рядами колючей проволоки окружала территорию клуба, и в воротах стояла специальная платформа, при вступлении на которую раздавался сигнал, а ночной охранник уважительно поздоровался с Биллингсом, пожелав ему доброго вечера и протянув специальную книгу, в которой Биллингс расписался, а в отдельную колонку сделал запись: «Один гость». Охранник посмотрел на часы, проверив время нашего прибытия. Он хотел, как мне показалось, сказать еще что-то Биллингсу, но тот оборвал его: