Джордж Беллаирс - И восстанут мертвые. Смерть знахаря. Любопытство убивает

Констебль Харриуинкл застыл с отвисшей челюстью, рука его остановилась, наколотая на вилку клецка замерла на полпути ко рту. Глаза констебля выпучились.

– Что ты сказала, мать? – грозно спросил он.

– Миссис Уэллингз – из свидетелей Эммануила. Сегодня утром она говорила мне, будто Торнбуш упомянул об этом прошлым вечером на их молитвенном собрании.

Констебль отшвырнул нож и вилку, схватил свой шлем и, застегивая на ходу ремень, выбежал на улицу.

– Эй, Сэм, Сэм! А как же пудинг с патокой? – заголосила жена ему вдогонку, но муж уже скрылся из виду.

Уолтер Торнбуш обедал бутербродами на перевернутом ящике в своей колесной мастерской, когда туда ворвался Харриуинкл. Волосы Уолтера были густо покрыты древесной пылью, а одежда опилками. Выглядел он так, будто нарочно вывалялся в побочных продуктах своего ремесла.

– Слушай, Торнбуш, – начал Харриуинкл. – С чего это ты во время службы благодаришь Господа: мол, он избавил тебя от дачи показаний в суде? От каких таких показаний? Я требую ответа.

Торнбуш задумчиво прожевал кусок, прочистил горло и нагло посмотрел в лицо констеблю.

– Обвиняемого арестовали, и не твое это дело, Сэм Харриуинкл, устраивать мне допрос с пристрастием. По Промыслу Божию не пришлось мне совершить ужасное деяние – свидетельствовать против ближнего своего. За это я возносил благодарственные молитвы Создателю вчера вечером на собрании. И недаром. Ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь» [104] Рим. 12:19. .

– Довольно, Уолтер Торнбуш. Прошу тебя, давай обойдемся без Святого Писания. Мне нужны факты, и я их получу. А теперь выкладывай, что ты скрыл от правосудия и почему, когда я приходил сюда, не рассказал мне все без утайки, как положено.

– Не хотел запачкать руки кровью ближнего своего. Это против моих принципов, Сэм Харриуинкл.

– Или ты мне немедленно выкладываешь все как на духу, или я буду считать тебя соучастником преступления, который скрыл от следствия жизненно важную информацию и препятствовал полиции исполнять свой долг. Я позабочусь, чтобы тебя доставили в суд и привели к присяге как враждебно настроенного свидетеля.

Когда на голову Торнбуша обрушился град обвинений в самых тяжких преступлениях, проповедник дрогнул. Он едва не свалился с ящика, не сразу пришел в себя и даже на время потерял дар речи.

– Как враждебно настроенного свидетеля? – переспросил он. – Но свидетель Эммануила не может быть настроен враждебно.

– Еще как может, и правосудие задаст тебе жару.

– Ну, коли так, я, пожалуй, расскажу. Человека-то все равно арестовали. Мои слова ничего уже не изменят. Я видел, как Лорример шел через поле позади кузницы примерно в то время, когда убили мисс Тидер. И видел, как он возвращался. Лорример пробирался крадучись: думал, я его не замечу. Я стоял в тени возле своей мастерской и незаметно наблюдал.

Не помня себя от волнения, Сэм Харриуинкл указал в блокноте время и даты, записал показания колесного мастера и, радостный, поспешил домой. Он позвонил в полицию Эвингдона, сообщил новость, повесил трубку, а затем отыскал жену, которая мыла посуду в кухне и громко ворчала, что муж не ценит ее заботу, хотя она из сил выбивается, ублажая его лакомствами вроде пудинга с патокой. Констебль Харриуинкл ухватил супругу за пухлую талию и шумно, смачно поцеловал в губы.

– Будь я проклят, если ты не лучший детектив из всех нас! Ты преподнесла мне ключевое свидетельство в этом деле, – заявил он.

Миссис Харриуинкл смутилась, залилась краской и застенчиво прикрыла лицо кухонным полотенцем.

– Будет тебе, Сэм, – пробормотала она. – Что ты такое говоришь.

Позднее, на совещании в библиотеке сэра Фрэнсиса Уинстанли, главный констебль попросил Литтлджона рассказать вкратце, как ему удалось воссоздать картину преступления. Сэр Фрэнсис добавил, что отчет инспектора из Скотленд-Ярда ляжет в основу обвинения в деле «Корона против Дженкинсона», но прежде, чем официальные материалы передадут государственному обвинителю, хорошо бы в свободной манере обсудить подробности и ознакомиться с деталями.

С дымившейся трубкой в руке и бокалом виски возле локтя Литтлджон начал свой рассказ:

– Смерть мисс Тидер, в сущности, стала финалом преступной жизни Дженкинсона, или Лорримера. Давайте будем называть его Лорримером – это имя больше ему подходит. Он был человеком умным и честолюбивым, но, похоже, держал себя в узде, пока во время прошлой войны не свел компанию с людьми иного положения и достатка. Это вскружило ему голову. После демобилизации начал промышлять мошенничеством. Показания арестованного Мортимора и документы, изъятые из конторы Евангелического союза, дают нам наглядное представление об аферах Лорримера. Он занимался вымогательством под видом благотворительности последние десять лет. Выдавал себя за несуществующего, неуловимого преподобного Скэрздейла, доктора богословия и ревнителя веры, причем никогда не показывался жертвам обмана. С помощью Мортимора он находил людей, готовых жертвовать на благотворительность, главным образом пожилых, непрактичных, легковерных женщин, и вытягивал из них деньги на свои «труды» по спасению падших созданий, поскольку эта миссия особенно привлекала дарительниц. За счет таких пожертвований, зачастую весьма щедрых, поступавших со всех уголков страны, мошенники ежегодно выручали пять тысяч фунтов. Если кто-нибудь из жертв вдруг проявлял любопытство к делам союза, на сцене появлялся Дженкинсон, то есть Лорример, со своей старой почтенной фирмой лицензированных бухгалтеров, он подписывал финансовые отчеты, что придавало бумагам солидность.