Роберт Гулик - Поэты и убийцы

— Заметил. Посетитель наверняка был знаком с Суном. Студент снял с калитки засов, впустил посетителя и, вероятно, попросил пройти в библиотеку, пока сам он накинет верхний халат. Когда Сун повернулся к незваному гостю спиной, тот напал на него сзади и убил. Я говорю «сзади», потому что рана расположена под правым ухом жертвы. Как бы то ни было, я согласен, что оставить шапочку валяться на полу было большой ошибкой. Никто ведь, раздевшись, не оставляет шапочку на голове. Убийце следовало бы очистить ее от крови и положить туда, где ей место — на прикроватную тумбочку возле свечи.

— Совершенно верно! — воскликнул Ло. — Тем не менее до поры до времени мы официально назовем это убийством с целью ограбления, чтобы наш преступник не встревожился. Что касается его мотива, Ди, я думаю, что это вполне может быть шантаж.

Судья Ди выпрямился в своем кресле.

— Шантаж? Ло, что навело тебя на такую мысль?

Судья Ло снял с полки книгу и открыл ее на странице, где лежала исписанная закладка.

— Посмотри сам, старший брат. Матушка Мэна была опрятной старой дамой, которая аккуратно обращалась со своими книгами. Однако сейчас они расставлены как попало, не по порядку. Кроме того, каждый раз, натыкаясь на стихотворение, которое ей особенно нравилось, матушка Мэна писала комментарий на полоске бумаги вроде той, которую я сейчас держу в руках, и закладывала ею нужную страницу. Так вот, листая книги во время разговора со старым Мэном, я заметил, что некоторые закладки находятся не на своих местах.

Их распихали так небрежно, что местами даже измяли страницы. Ладно, я признаю, что это мог сделать студент. Но в пыли на задней стенке книжных полок я заметил свежие следы. Я думаю, что убийца перерыл все в комнате лишь для того, чтобы создать видимость, будто бродяга искал деньги. Но на самом деле тут шла охота за каким-то документом. Разве можно спрятать важную бумагу лучше, чем вложив ее между страниц одной из книг большой библиотеки? Выходит, некто так хотел заполучить этот документ, что не остановился даже перед убийством. Можно предположить, что в документе содержатся разоблачения, а значит, речь идет о шантаже.

— Очень меткое наблюдение, Ло. — Барабаня пальцами по стопке бумаги на письменном столе, Ди продолжал: — А вот эти заметки подтверждают твою теорию о том, что убийца искал документ. Это записи Суна о его исторических изысканиях. Первые шесть листов исписаны мелким почерком образованного человека, а остальные пятьдесят или около того — пусты.

Видишь, Сун был парнем методичным, он пронумеровал каждый лист. Но стопка бумаги лежит криво, а на некоторых пустых листах видны отпечатки грязных пальцев. Это указывает на то, что убийца старательно проверил все листы. Ну какой опустившийся бродяга станет копаться в рукописных записях?

До с глубоким вздохом поднялся.

— Раз у этого негодяя была вся ночь на поиски проклятой бумажки, он, вероятнее всего, нашел ее. Но, боюсь, нам все равно придется все тут осмотреть, Ди. Просто чтобы в этом удостовериться.

Судья Ди тоже встал. Вместе они тщательно исследовали всю библиотеку. Разобрав валявшиеся на полу бумаги и убрав их обратно в ящики стола, он заметил:

— Тут сплошь счета, квитанции и тому подобные бумаги семьи Мэна. Суну принадлежит лишь небольшой томик под названием «Мелодии для прямой флейты». Он написан его рукой, на нем его печать. Насколько я могу судить, это незнакомая мне сложная музыкальная партитура, записанная сокращенными символами. Тут около дюжины мелодий, но их названия отсутствуют.

Ло искал что-то под ковриком. Он выпрямился и сказал:

— Да, Сун играл на флейте. Она у него в спальне висит, длинная, бамбуковая. Я заметил, потому что и сам когда-то играл на флейте.

— А ты когда-нибудь видел, чтобы ноты записывали таким образом?

— Нет. Я всегда играл на слух, — важно ответил Ло. — Ну а теперь, Ди, нам лучше бы взяться за спальню. Тут ничего нет.

Судья Ди сунул тетрадь с нотами себе в рукав, и они перешли в другую комнату. Там у туалетного столика пристроился судебный лекарь, который старательно писал отчет об осмотре тела. Возле его локтя стоял походный набор письменных принадлежностей. Судья До снял со стены висевшую на шелковом шнурке с кисточкой флейту. Решительным жестом закатав рукава, он поднес флейту к губам, но ему удалось извлечь из нее лишь несколько неприятных визгливых нот. Быстро опустив инструмент, Ло произнес со страдальческим видом: