Роберт Гулик - Поэты и убийцы

Советник Као выдал ему разрешение изучать документы в архиве. Из прилагаемого списка посещений судейского архива следовало, что Сун приходил туда каждый день. Больше ничего о студенте Суне не было.

Остальные документы относились к домовладельцу, у которого жил Сун, чаеторговцу Мэн Суньчи. Он был представителем старой купеческой династии и свое дело унаследовал от отца. Восемнадцать лет назад Мэн женился на дочери своего коллеги по фамилии Хван, и та родила ему сначала дочь, а через два года сына, которым сейчас было соответственно шестнадцать и четырнадцать лет. Была у него и одна официально зарегистрированная наложница. Свидетельства о браке и о рождениях прилагались. Судья Ди удовлетворенно кивнул: советник Као содержал архив в прекрасном порядке. Торговцу Мэну было сорок, он вовремя платил налоги и поддерживал несколько благотворительных обществ. Он являлся буддистом, потому что посещал храм Тонкого прозрения, один из множества на Храмовой улице. Мысли о буддизме навели судью на одно воспоминание. Он подтолкнул локтем своего тихо похрапывавшего товарища и спросил:

— А что там твой советник говорил о каком-то могильщике?

— О могильщике? — Ло уставился на него мутными со сна глазами.

— Као вроде бы упоминал, что могильщик был сегодня на полуденной трапезе в твоей резиденции, я правильно понял?

— Конечно! Ты же не мог не слышать о Могильщике Лу, бывшем дзен-буддийском монахе. Прозвище Могильщик прилипло к нему в какой-то момент, когда он занимался похоронами, и оно ему очень подходит.

— Нет, я о нем не слышал. Я не особенно общаюсь с буддийским сбродом.

Будучи убежденным последователем Конфуция, судья Ди не одобрял буддизма, а скандальное поведение монахов храма Безграничного милосердия в его собственном уезде еще сильнее укрепило его в этой неприязни.

Судья Ло хохотнул.

— Могильщик Лу не сброд, Ди. Встреча с ним доставит тебе истинное удовольствие, старший брат! И ваша беседа тебе наверняка понравится. А в моей голове теперь немного прояснилось. Позволь мне взглянуть на эти документы.

Судья Ди вручил ему все бумаги и до самого конца поездки просидел в молчании.

Дом торговца чаем располагался в таком узком переулке, что паланкин едва там протискивался, однако вздымавшиеся по обе стороны высокие кирпичные стены, облицованные видавшей виды зеленой плиткой, указывали на то, что это старый городской район, населенный состоятельными людьми. Носильщики остановились перед отделанными черным лаком воротами, богато украшенными металлическими деталями.

Уже ожидавший их там начальник стражи поднял свой хлыст, заставив небольшую кучку зевак рассеяться. Створки двойных ворот распахнулись. Высокий полог паланкина едва не задел почерневшие от времени стропила надвратного помещения.

Выйдя из паланкина следом за судьей Ло, судья Ди окинул быстрым взглядом ухоженный передний двор, тихий и прохладный, укрытый тенью двух высоких тисов. Они росли по бокам от гранитной лестницы, которая вела к внушительному главному зданию с красными колоннами. Худой человек в длинном оливково-зеленом одеянии и квадратной черной шапочке из конского волоса поспешно спустился по ступеням, чтобы приветствовать посетителей. Ло быстрыми семенящими шажками подошел к нему.

— Полагаю, вы — торговец чаем Мэн? Отлично! Рад познакомиться с владельцем нашей самой известной чайной компании. Ужасно, что убийство и ограбление произошли в вашем старинном прославленном доме! Да еще в канун праздника Середины осени!

Господин Мэн низко поклонился и начал извиняться за беспокойство, которое доставил властям. Однако судья Ло перебил его:

— Я всегда готов служить своим горожанам, господин Мэн! Всегда! Кстати, этот господин — мой друг. Коллега, который по случайности оказался рядом, когда поступило сообщение об убийстве. — Ло залихватски сдвинул набекрень свою крылатую шапочку. — Ну, ведите нас туда, где все произошло. На задний двор, если мне не изменяет память.

— Вы абсолютно правы, ваша честь. Могу я сперва предложить вам освежиться в главном зале какими-нибудь напитками? А я тем временем могу объяснить вашей чести, как именно...

— Нет-нет, мой любезный друг, не надо церемоний! Пожалуйста, отведите нас на задний двор.

Чаеторговец явно был огорчен этим отказом, но смиренно поклонился и повел их по крытой галерее, которая огибала главный зал и выходила на зады, в огороженный садик, где рядами выстроились цветы в вазонах. Две служанки, увидев вынырнувшего из-за угла хозяина в сопровождении двух высокопоставленных чиновников, суетливо поспешили прочь. Шествие замыкал начальник стражи, и железные ручные кандалы у него на поясе брякали при каждом его шаге. Господин Мэн указал на довольно большое здание напротив.