Игорь Трофимкин - Призрак с улицы Советской

Выйдя из музея, мы с Юрой набрали всякой снеди и напросились к Ольге Леонидовне на обед, который, несмотря на некоторое общее пониженное настроение, прошел в довольно дружеской обстановке.

Я понимал, что мне как коммерческому посланцу Михальченко в Светлозерске делать нечего, что каждый день, проведенный здесь, может вызвать у нашего директора множество недоуменных вопросов, но оправдывал себя тем, что, пытаясь установить истину в музее, помогаю Михальченко не попасть впросак.

Много, очень много вопросов возникало у меня.

Смущал пожар. Я слабо верил в версию шалости романтичных мальчишек.

Интересовала меня Светлана и ее отношения с Кузьминым.

Крайне интересовал упырь. Кто это или что это? Если призрак видели двое, это для угрозыска уже не призрак. И еще на множество вопросов хотелось бы найти ответ.

Возможно, придется говорить с Акимычем и просить прислать парочку следователей. Хотя выпускать дело из своих рук очень не хотелось.

Однако надо было уезжать.

Я повидался с Ольгой Леонидовной и твердо пообещал ей, что экспертиза в Москве будет безусловно бесплатной, к ней при этом не будет никаких недоуменных вопросов, и имя ее останется незапятнанным.

Со Светланой, к сожалению, мы попрощались довольно холодно, хотя я и напросился к ней в гости в Москве.

Уже выходя из музея, я, как бы вспомнив о чем-то незначительном, сказал:

— Кстати, Ольга Леонидовна, мне очень хотелось бы иметь на память что-нибудь о вашем музее. Нет ли у вас второго экземпляра фотографий коллекции?

— Нет, к сожалению, нет. Но, может быть, у фотографа пленка осталась. — И она дала мне адрес.

Фотограф — Владлен Иосифович Третьяков — не больше, не меньше — разбитной малый с изящной полоской усов, судя по, всему слыл местным «богемом».

Да, он, конечно, помнит те фотографии и может нам сделать копии, даже на бумаге импортной, которая сейчас появилась в продаже в Вологде, но… не сразу.

— Сто сорок предметов, сами понимаете! А я халтурить не люблю, — не без пафоса добавил «богем».

— Мы собирались сегодня уехать, но если сделаете к завтрашнему дню, подождем.

— К завтрашнему? — ужаснулся Владлен Иосифович. — Но в таком случае мне же ночь не спать!

— Ничего, — успокоил я его, — у вас вся жизнь впереди. Выспитесь. Зато заработаете прилично. За такой сувенир мы с Юрой заплатим как за художественные работы по три тарифа.

Помолчав, видно прикидывая сумму, которая ему отколется, представитель богемы вздохнул:

— Ладно уж, ради гостей из града Петра — сделаю.

Времени еще оставалось полдня, но директоршу и Светлану я решил пока больше не тревожить. Мы просто пошли в местную баню, прихватив пару бутылок водки и кое-какой закуски.

Там же у банщика приобрели пару отличных веников, попарились, вышли и, накинув простыни, разложили снедь, открыли бутылки, приняли по чуть-чуть и стали ждать… Впрочем, ждали недолго. В раздевалке шла бурная жизнь. Кроме рядовых «помывщиков», здесь сидело несколько компаний, объединившихся в традиционные «тройки». Почти сразу же к нам обратился мужичок из ближайшей «троицы»:

— Из Питера, мужики?

— Уже вроде и уезжать надо, — ответил я, — да как, не попарившись, уехать. Надоело по командировкам в грязном теле разъезжать.

Слово за слово, скоро мы объединились, перешли за небольшую мзду в служебку банщика, и пошел пир горой.

Естественно, очень скоро от условий местной жизни перешли к интересующему меня предмету — музею и пожару в нем.

Мужики в один голос заявили, что пожар хорошо помнят, сами помогали вещи выносить и тушить, тут же похвалили Леонидовну за душевность и самоотверженность.

— Она душу мужика понимает, — сказал один из наших собутыльников, назвавшийся Федором. — Каждый раз, если на похмелку не хватает, хоть немного, а дает, хотя сама-то гроши получает.

— А пацанов-то этих, что подожгли, наказали хоть ремнем-то?

— А кто тебе сказал, что пацаны подожгли? — сказал Федор, но его тут же перебил второй из наших новых друзей.

— Брось болтать-то. Сказано пацаны — значит, пацаны. Да и сами сознались. Лазали, мол, на чердак, думали, клад купца Бахметьева найдут, спички жгли, вот сенная труха и загорелась.

Я вроде как удовлетворился ответом, но перешел на новую тему.

— А что, клад действительно существует?

— Да треплется народ уж сколько лет, что где-то Бахметьев в двадцать третьем году схоронил свое богатство и сбежал. Да только никто до сих пор ничего не нашел.