Игорь Трофимкин - Призрак с улицы Советской

Знакомого зовут Илья, его мы только разок допросили. Говорит, у Никиты всегда был запас своего зелья. И он, Илья, кололся с ним вместе, причем за каждую порцию платил Никита. Посторонних, кроме Лизы и Виталия Алексеевича, почти никогда не видел, один раз, правда, были двое: один русский, называли его Владом, второй — Расул, сказал, что приехал из Средней Азии осмотреться, нельзя ли в Петербурге пристроиться в какую фирму, потому как у них в Душанбе стреляют, многие уехать хотят, война надоела. Больше этих людей ни Илья, ни Лиза не видели. Тратил Николаев довольно много, часто делал Лизе дорогие подарки, любил покупать импортные приспособления, купил микроволновую печь, серебряный миксер, кухонный комбайн, само собой, музыкальный центр чуть ли не за полторы тысячи долларов, ну и т. д.

— За Ильей мы сейчас ходим, но пока ничего особенного. Мелкая рыбешка. На оптовиков выхода у него, судя по всему, нет.

— А что по Шалыгину, Евграф Акимыч?

— Здесь все темно, — Акимыч нахмурился. — Понимаешь, никто ни в прокуратуре, ни в следственном отделе не знал, что Шалыгин работал на меня. И кликуху его «Ласточка» тоже никто не знал. Как его вычислили…

— Прокололся где-то, — предположил я.

— Возможно, да только что же ему жизнь не дорога? Однако посмотрим. Да! Вот еще что! Завтра у тебя выходной, говоришь?

— Да, вроде отмазала меня Тамара на пару дней.

— Тогда вечерком, после рабочего дня зайди в Управление, пройдись по картотеке анонимных авторов. Посмотришь почерк. Образец — ксеру с той долларовой бумажки возьмешь с собой. — И Акимыч протянул мне сувенирный доллар с надписью на обороте «Не забудь отца родного». — Лишних людей посвящать в это дело не стоит. Вот вроде и все. И старайся, Славочка, выслуживайся. Тебе очень нужно к Михальченко поближе быть, с друзьями его познакомиться, одним словом, сам знаешь…

На том мы и расстались. Правда, как я ни отнекивался, «Столичную» Нина Александровна мне в сумку засунула. Так что дома я вернул бутылку в Асин тайник и избежал таким образом очередных упреков в пьянстве и тайном распутстве.

На работу я вышел аж пятого января благодаря стараниям Тамары, которая в красках описала мою битву с хулиганами директору, и тот разрешил мне еще пару дней посидеть дома, чтобы явиться, как он выразился, по словам Тамары, представительным и свежим, как и положено заведующему отделом рекламы и реализации. Тут я малость прибалдел, Тома рассмеялась и показала приказ, по которому выходило, что с 3 января господин Шестов С. А. становится начальником, правда, без права обладания акциями фирмы. Но этот сюрприз еще полсюрприза. Следующим пунктом приказа с работы увольнялся господин Власов Н. П. за несоответствие занимаемой должности, выразившееся в пренебрежении своими прямыми обязанностями. Коля Власов был экспедитором, и Тамара мне наконец-то сообщила, что это он подговорил своих дружков избить меня, потому что давно уже ухлестывал за ней.

Такой поворот событий должен был по идее меня устроить, но исчезновение Коли меня почему-то огорчило. Мне бы хотелось, чтобы его экспедиторская деятельность проходила у меня на глазах. Причину такого желания я и сам себе толком объяснить не мог.

Ну что ж, назвался груздем…

Виталий Алексеевич велел мне изучить все контракты, прозондировать настроения книгопродавцев, выяснить в бухгалтерии, какие у кого перед нами обязательства, ну и налаживать новые связи, в чем он как директор обещал всяческое содействие.

— Вашу трудовую книжку я просмотрел. Да и рекомендации у вас хорошие. Сам Басаргин поручительство дал. А пока можете идти домой, поскольку с завтрашнего дня у нас рождественские каникулы до девятого января. А коли дома сидеть без дела скучно, возьмите с собой пару папок. Поизучайте. Но… — тут Виталий Алексеевич сделал паузу, — восьмого числа милости прошу ко мне домой. Соберутся все начальники отделов, фирма у нас небольшая, Рождество — праздник семейный. Вот и отметим его в тесном кругу, по-родственному.

Шел я с работы совершенно в разобранных чувствах. К тому же не давала сосредоточиться болтовня Томы. Прощаясь на Техноложке, Тамара очень мило, но не без значения чмокнула меня в щеку, и, сказав «до встречи, рыцарь», умчалась в свое Автово.

А я два дня все прикидывал и так и эдак: зачем я понадобился Михальченко? Но так ничего и не придумал.

Восьмого после долгих консультаций с Асей я надел серый костюм, купленный два года назад за бесценок в одном из магазинов Армии Спасения в Штатах, где гостил у приятеля из эмигрантов «третьей волны», и, нацепив галстук-бабочку, сварганенный Асей из модного некогда галстука, отправился к Михальченко, прихватив по пути три скромненькие розы по десять тонн за каждую для хозяйки дома.