Игорь Трофимкин - Призрак с улицы Советской

Второго января с утра позвонил Евграф Акимыч и осведомился, могу ли я показаться на улице, не заинтересуются ли моей видоизмененной рожей блюстители порядка. На это я не без пафоса ответил, что живу в свободной стране и могу расхаживать по улицам в любом виде.

— Тогда приезжай, — пресек шеф мои разглагольствования.

Рассудив, что в праздники даже к шефу неприлично являться с пустыми руками, я спер у Аси из «дальней» заначки бутылку «Столичной» (приобретенной в буфете Мариинского дворца и посему вроде бы подлинной), купил по дороге полкило крекера и через час был на Авиационной. Шеф занимал двухкомнатную квартиру в «сталинском» доме у метро. Жилье — последнее и, насколько я знаю, единственное выражение признательности большевиков следователю Стрельцову после двадцати лет его работы в органах правосудия. До 1987 года Евграф Акимыч жил в коммуналке на Загородном.

— Все похмеляешься, — хмуро заметил Акимыч, увидев мою бутылку. — Оно, может, и верно. Не похмелившись, помрешь в одночасье, задание не выполнив.

На столе, впрочем, уже стояла бутылка коньяка, рюмки сверкали хрусталем (я знал страшную тайну Акимыча: хрустальных рюмок было всего три и, выставлялись они только в исключительных случаях).

Нина Александровна, супруга Акимыча, естественно, не могла не накормить гостя доотвала мясом, и даже для Евграфа Акимыча огромные шматы свинины, вынимаемой из духовки, были часто сюрпризом, и он далеко не всегда одобрял усердие жены, зная, какие прорехи в семейном бюджете образует такое угощение. А вот непременная связка бананов скромно красовалась в сторонке на подоконнике.

После пары рюмок коньяка и трех кусков замечательного ароматного мяса мир мне показался устроенным великолепно. Однако Акимыч решительно встал, взял бананы и изрек:

— Пойдем-ка, Славик, пораскинем мозгой.

И мы перешли в гостиную, служившую одновременно кабинетом.

Евграф Акимыч вынул из кейса (подарок от коллектива к юбилею) две папки. На верхней было крупно выведено: «Дело оперативной проверки» и ниже: «Михальченко А. В.»

— Итак, товарищ Батогов — Шестов, что мы имеем? По учетам Михальченко проверили. В психдиспансере не состоит. По нашим учетам пробросили — чисто. Ну пару раз — в 1979 и 1982 годах — задерживался в гостиницах по подозрению в фарце, тогда же получил предложение работать на нас в обмен на, так сказать, «свободу торговли». Не согласился. Больше не предлагали. В 1990 замечен в контактах с американскими миссионерами. Согласно «делу по профилактике», проведена беседа. Криминала в связях с американцами не замечено. Супруга с 1991 года регулярно посещает собрания евангелистов. Опять же, сам понимаешь, свобода совести у нас нынче. Сам Михальченко предпочитает православие, хотя время от времени захаживает с женой к евангелистам, особенно на эти массовые митинги во всяких дворцах спорта и ДК. Любит мотаться за границу. Ни одна книжная ярмарка не обходится без Михальченко. Да и так просто мир посмотреть не прочь. Ездил с Николаевым и юристом. Вроде заключал какие-то контракты, какие, пока не знаем. По некоторым не проверенным данным есть счета в банках Лондона и Франкфурта. Здесь деньги вкладывает в живопись и иконы. По таможне — чист. У нас пока по нему все. Свою задачу знаешь — подробный социально-психологический портрет: сила, слабости, пороки, связи. Кое-что у нас есть по связям, но ты разберись в этом поподробнее. Теперь по драке: в чем дело? Полез куда-нибудь, не спросясь? Зная тебя, не верю! Скорее всего получил за бабу.

— Скорее всего, — уныло согласился я. — Не из-за этого же! — И я, показав Акимычу копию факса о доставке сырья, объяснил, что под сырьем в данном случае имеется в виду скорее всего целлюлоза.

— Н-да, пожалуй, что из-за целлюлозы бить не стоило, а коли не она, то стоило бы и вовсе прикончить. — Бумажку он, однако, аккуратно вложил в дело.

Открыв вторую папку, Акимыч помолчал, вздохнул. Елизавета Куркина — медсестра наркологического отделения — плачет, убивается. Рассказала романтичную историю. Отлежав у них, Николаев, по ее словам, ездил к какому-то старцу в Новгородскую губернию. Тот сказал ему: «Господь тебе посылает ангела-хранителя. Он тебя спасет». Николаев решил, что Лиза и есть его спасительница. Стали встречаться, какое-то время не курил, не кололся. Собирались пожениться. Потом вдруг после очередной поездки в Германию сорвался, стал лаяться с Лизой, кричал, что мешает ему жить, выгонял, дважды заставлял готовить раствор и колоть его. Обычно раствор ему готовил приятель, будто бы знакомый по прежней работе в типографии. Где покупал сырье, не знает, но думает, что в обычных «дырках». Травку на рынках, опий, возможно, тот самый «знакомый» из типографии поставлял. По всему выходит, чистая она.