Юлия Андреева - Tresor Ее Величества. Следствие ведет Степан Шешковский

А ночью сестре плохо стало, должно быть, простудилась в беседке той окаянной, Чоглокова нам еще говорила, мол, весенняя погода ненадежная, не дай бог кто додумается на травке посидеть, враз застудитесь. А Настенька… в легком платьице…

О смерти Анастасии Алексеевны Гагариной Шешковский уже получал доклад, придворный медик Бургав поставил диагноз воспаление легких, ну да нормального следователя всегда смущают смерти, происходящие сразу же после угрозы «сделать доклад государыне». Да и с чего бы юной девице вдруг скоропостижно помирать от весеннего сквознячка? Да еще и при наличии постоянно дежуривших докторов?

Степан горячо поблагодарил Дашеньку Гагарину и отпустил ее, не сделав никакого внушения. После чего пожелал допросить камергера Евреинова, который в тот день встречал всех явившихся ко двору гостей, но, как назло, именно в это время тот отбыл за какой-то надобностью в Ропшу.

ПОСЛЕ ПАСХИ ДВОР перебрался в Летний дворец, а к концу мая на праздник Вознесения все снялись с места, отправившись в Гостилицы к графу Кириллу Разумовскому.

Следить в походных условиях за двором и особенно переписывать разговоры, проходящие в закрытых помещениях, невероятно сложно. Шувалов выделил дополнительные средства, на которые канцелярия вербовала слуг или внедряла в штат своих людей. Все это вносило понятную сумятицу в отчеты, регулярно доставляемые на стол Шешковского. К примеру, он ничего не понял о визите барона Бретлаха [92] Барон Иоганн Франц фон Претлак (Бретлах) (16 сентября 1708, Дармштадт – 15 ноября 1767, Вена) – австрийский военачальник и дипломат. В 1745 году назначен послом при русском дворе. , который посетил Ее Величество 23 мая. Приславшая сообщение комнатная девушка ограничилась скудной информаций о произошедшем там позднем ужине. А плохо! Степан был готов линчевать негодницу, не предоставившую даже список находившихся за столом. Потому как в ночь после званого ужина произошло очередное покушение на Фредерику.

Когда чуть живой курьер прилетел в столицу со срочным сообщением о несчастном случае в Гостилицах, Степан как раз решил, что напрасно поддался бабьим уговорам и пригласил к своей благоверной обычную повитуху, а не ученого медикуса, ребенок шел тяжело, роженица выбилась из сил. Следовало привезти господина Бревде или недавно выписанного из-за границы Паульсена [93] Христиан Паульсен (в России – Христофор Михайлович Паульсен) (1693–1773) – придворный хирург немецкого происхождения, работал в России, штаб-лекарь лейб-гвардии Конного полка. . Степан уже крикнул Богдана, чтобы брал его коня и скакал в крепость. Но тут… кровавый туман застил очи, Фредерика ранена! Возможно, при смерти. Забыв обо всем на свете, он вырвал уздечку из рук готового вскочить на господского конька денщика и рванул к своей даме.

Чем он мог помочь уже выбравшейся из-под обломков разрушенного дома цесаревне? В донесении говорилось, что она отделалась несколькими синяками, порванной одеждой и испугом. И не лучше ли было остаться с рожающей супругой? Степан не мог думать, не мог здраво решать, не мог соображать.

Счастье, что верный Богдан умудрился не только вызвать лекаря, но и отрядить отряд из Тайной канцелярии вдогонку своему господину, не то помер бы по дороге от чрезмерного усердия имевший всего одну лошадь, которую и загнал до смерти сыскных дел мастер Степан Иванович Шешковский.

В результате до Гостилиц он добрался лишь на следующий день, даже не взглянув в сторону вполне здорового и довольного жизнью великого князя и отпихну в спешащего в его сторону камергера Евреинова, Степан бросился к Фредерике. Выгнав нерасторопных девиц и захлопнув дверь, он пал на колени, целуя подол ее голубоватого платья. Не обращая внимания на опешившую от такой его откровенности Екатерину Алексеевну, он говорил ей о своей любви, о сжигающей его страсти, о принцессе Фредерике, что живет в замке с драконом. Говорил о том, как много раз мечтал украсть ее, дабы жить где-нибудь в тиши и забвении, много говорил… в душе своей. А на самом деле горько плакал, орошая слезами ее платье, счастливый уже тем, что она жива.

Едва пришедшая в себя после кровопускания Екатерина была поражена и растрогана искренними чувствами этого совершенно чужого ей молодого человека, повинуясь бог знает когда возникшей женской традиции, она положила руку на затылок склоненного перед ней следователя, удивляясь, что волосы у того жесткие, словно проволока. Парик Шешковский либо не надел в спешке, либо потерял по дороге.