Юлия Андреева - Tresor Ее Величества. Следствие ведет Степан Шешковский

Желая испить чашу ревности до дна, Шешковский лично допрашивал очумевших от непривычно грубого обращения с ними братьев. Все высокие, косая сажень в плечах – такие особенно нравились бабам, следовательно, раздражали низкорослого и отчего-то вечно выглядевшего подростком Степана.

Расхаживая по комнате, Шешковский настолько озлился на божественную Фредерику, что даже посмел обозвать ее, про себя, конечно, неподходящим к ней словом «баба». Напрасно! А кто виноват? Андрей, язви его душу.

Никакого марьяжу тут в помине не было, об этом упоминал в донесении и Симеон Теодорский, епископ Псковский, имевший перед этим душевную беседу с великим князем и великой княгиней. Собственно, вся вина Андрея Гаврилыча заключалась в том, что он сумел подружиться с Екатериной Алексеевной. Сам цесаревич по нескольку раз на дню посылал остроумного лакея на половину своей супруги с записками или маленькими подарками, и тот возвращался с любезными ответами. Между собой венценосные супруги даже придумали что-то типа игры, в которой они были отцом и матерью, а Андрюшу считали своим любимым сыночком. Камергер Шкурин неоднократно упрашивал свою госпожу прекратить опасную игру, но та не видела на то причин. Подумаешь, слова, она ведь его не «милым другом», а «сынком» величала. Не в силах поверить, что повода для ревности нет, и слухи вздор, Степан третировал беспомощного перед ним соперника, лупя того почем зря. К слову, порка еще не пытка. А до настоящей пытки дело не дошло. Не могло дойти. Во время пытки устами подследственного говорит пытка. Это Степан давно постиг и с Ушаковым спорил чуть ли не до драки. Если посильнее нажать на подозреваемого, пальцы раздробить, ребра крюком вырвать, так он тебе и в греховной связи с божьей матерью, охальник, сознается. Не желая подставлять под удар Фредерику, Степан не применял к проклятым лакеям серьезных методов дознания. Тем не менее на случай, если бы кто-нибудь из них все же хотя бы одним словом намекнул на вину цесаревны, Шешковский заранее решил, что, якобы забывшись, усилит пытку, так чтобы подследственный скончался на месте. В этом случае ему останется либо договориться с писарем, либо втихую отравить последнего после допроса. Пузырек с верным ядом был приобретен им по случаю, но вот ни разу еще не применялся. К слову, если бы вдруг до Шувалова дошел слух, что один из его следователей неосторожно превысил пытку, что привело к гибели подследственного, тот, скорее всего, замял бы дело. Мало ли внешне здоровых и сильных мужей помирают в расцвете лет. На все воля Божья. В случае же явной вины экзекутора полагалось наказать оного рублем, обидно отчитать перед строем, да хоть бы и высечь приказал, за Фредерику он и не такое бы претерпел. Впрочем, сравнили тоже, что мог сделать с провинившимся следователем правдоруб Андрей Иванович, того и не снилось хлипкому рядом со своими предшественниками Ромодановским и Ушаковым Шувалову.

Андрей Чернышев хоть и страдал телесно, но, как и следовало ожидать, никого не выдал и ни в чем не признался. Молчал и Захар Чернышев – старший из братьев. Да и остальные… По правилам полагалось закрыть дело, но Шешковский медлил, куда полетят голуби, выпусти он их из клетки? Ясное дело, домой они полетят. К ней полетят. Нет уж, крепость в столице большая, всем места хватит.

Избив в последний раз не смеющего ответить ему Андрея, Степан отправился посмотреть в ясные очи Фредерики, что та скажет в свое оправдание? Но… маленькая принцесса, сделавшись женой наследника престола, еще не научилась врать, во всяком случае, беседуя с ней о бывших лакеях ее супруга, он был готов снова рухнуть перед цесаревной на колени, в который уже раз моля ее о прощении и любви. Чистая голубица, она горевала оттого, что из-за ее глупых игр теперь страдают невинные люди. Да, она относилась к Чернышевым с понятной нежностью, когда все время вокруг тебя находятся одни и те же лица, невозможно не испытывать к ним вообще никаких чувств. Екатерина дружила с княжной Гагариной, Матреной Балк и Марией Долгорукой, на самом деле теперь следовало говорить княгиней Марией Грузинской. Последняя хоть и перестала быть фрейлиной цесаревны, но больше жила при дворе, нежели у себя дома. Кроме них, Екатерина Алексеевна очень привязалась к взятой на место Айдархан бурятке Айсе, она любила слушать забавные истории, которыми тешил благородную публику Левушка Нарышкин [90] Лев Кириллович Нарышкин (1664 – 28 января 1705, Москва) – боярин, глава Посольского приказа, родной брат царицы Натальи Кирилловны, родной дядя царя Петра Великого. , и часто во время конных прогулок скакала наперегонки с Сергеем Салтыковым. И при этом ненавидела чету Чоглоковых, откровенно презирала злобную, вечно удрученную изменами своего супруга Екатерину Ивановну Шувалову. А чего он, собственно, ожидал? Двор походил на большую семью с многочисленными бабушками, дедушками, дядюшками, тетушками, кузинами, племянниками и разной иной родней седьмая вода на киселе. Это он, мечтатель, привык думать о Фредерике, как о заключенной в башне с драконом принцессе, она же что ни день была на виду, в окружении придворных, некоторых из которых она, по доброте душевной, считала своими друзьями.