Аркадий Адамов - Инспектор Лосев

– Все чудеса люди делают. Так и тут. Один мужик из тех, кто кражу совершили, подобрал твою перчатку и нарочно в квартире оставил. Чтобы нас, значит, со следа сбить. Ну, а сейчас сознался.

– Ах, гад…

– И знаешь, где он ее подобрал?

– Ну?

– Во дворе. Ты ведь ее уронил, когда вы с Лехой Гвимара Ивановича убивали. И тот мужик все видел. Своими глазами. И тебя опознать берется хоть сейчас.

Совко, отведя глаза в сторону, молчит. Он даже не спорит со мной. Что-то, видно, он уловил в моем голосе, какую-то властную, суровую убежденность, и сил у него сейчас нет спорить, не находит он в себе прежних сил. Словно лопнула в нем какая-то струна. Здорово его, кажется, подкосило известие о гибели Лехи. Я даже не ожидал. Неужели что-то человеческое еще осталось в нем? И на секунду я даже ощущаю какое-то сочувствие к нему. Всего на секунду, правда, не больше, признаюсь вам.

– И еще видела вас в тот вечер во дворе одна женщина. В красном пальто. Ты ее не заметил?

– В красном пальто… – механически как бы повторяет Совко.

– Ну да. Она тоже может, оказывается, опознать тебя.

И Совко снова молчит, отводит в сторону глаза.

– А еще, – продолжаю я, – мы арестовали Льва Игнатьевича Барсикова. Не забыл, надеюсь, такого?

– Его забудешь! – глухо отвечает Совко.

– Ну, и он тебя не забыл. И, представь себе, признался. «Да, говорит, это я организовал убийство Семанского, я приказал. А они только исполнители». То есть, значит, ты и Леха. «А почему, спрашиваю, вы отдали такой приказ?» – «Конкурента убрал, – отвечает. – На войне как на войне. Только вы этого никогда не докажете, мою вину тут». Понял ты, куда он клонит?

– Понял. Не глиняный, – хмурится Совко. – Хрен только получится это у него.

– Смотри сам. Но это еще не все, – продолжаю я. – Есть еще один человек, который тоже, возможно, несет ответственность за это убийство. И тогда твоя вина еще немного уменьшится. Это – Гелий Станиславович Ермаков. Ты его знаешь.

Совко резко вскидывает голову и напряженно смотрит мне в глаза, словно проверяя, не ослышался ли, действительно ли я назвал это имя.

– Добрались? – хрипло спрашивает он и откашливается.

– Пока на свободе, – отвечаю я. – Вокруг работаем. Пока он еще на своей синей «Волге» разъезжает.

– Уйдет, – криво усмехается Совко. – Кто-кто, а этот уже точно уйдет. Как раз на синей «Волге» и уйдет.

– На такой красавице далеко не уйдешь, – возражаю я.

– А ему далеко и не надо, – загадочно усмехается Совко. – Только до Гусиного озера. А там – будь здоров.

– Там у него что, тайный аэродром? – я тоже усмехаюсь. – Как у Гитлера?

– Там у него дядя Осип. Лучше всякого аэродрома. Схоронит так, что вовек не найдешь. Это уж точно.

Я качаю головой.

– Не такой человек Гелий Станиславович, чтобы весь век прятаться. Да и чего ему прятаться? Все кругом него спокойно. Про убийство он, конечно, знает. Да что ему-то? Если даже ты про его участие в этом деле не подозреваешь.

– А чего мне подозревать? – резко спрашивает Совко. – Я точно знаю. Он мне про это сам сказал.

– Когда в Москву посылал?

– Ага.

– Как же он вам это сказал?

– Он мне сказал. Леха не знал ничего.

Ишь ты! Кажется, сейчас только все и валить на Леху. Ведь на первом допросе Совко так и делал. И вдруг… Что это, совесть? Или растерянность? Или злость на всех? Нет, совесть отпадает, совести у него нет. Да и растерянности не чувствуется. Подавленность только какая-то в нем. Ну, и, видимо, злость. Но тут другое. Совко хочет хоть на сколько-нибудь, но снять с себя вину, уменьшить ее.

– Ну, и как он тебе это сказал? – повторяю я свой вопрос.

– Так и сказал. Завалить, мол, одного придется. Лев покажет кого. Сделаешь – в деньгах купаться будешь. Его слова, гад буду.

Все-таки незаметно-незаметно, но проговаривается Совко, признает убийство Семанского. Значит, правильно я построил допрос. Ошеломил, подавил, увел в сторону его мысли, в нужную мне сторону. Сейчас надо вести его дальше и не дать опомниться. Темп и напряжение – вот главное сейчас. Гусиное озеро какое-то выплыло, дядя Осип…

– Как же он вас отослал? – спрашиваю я. – Вы же ему там нужны.

– Остался при нем человек, – угрюмо отрезает Совко, снова глядя куда-то в сторону. – За него не бойся.

– Славка?

– Нет, – презрительно машет рукой Совко.

– Жук, Рыжий?

Он настороженно, с какой-то опаской, недоверчиво смотрит на меня.

– Ты откуда их знаешь?

– Познакомились.

– Неужто и их замели? Во потеха!