Фредерик Браун - Смерть тоже ошибается…

— Ты сердишься, потому что знаешь, что я прав, — произнес я. — У тебя есть мозги. Куда больше, чем у этих копов-деревенщин. Даже больше, чем у Армина Вайсса. И ты в гуще событий, а не заглядываешь снаружи, как это делают они. Может, ты бы и не выяснил, кто пришил лилипута и Сьюзи. — Я по-прежнему не смотрел на него. — Но можно же было хотя бы попытаться, вместо того чтобы играть в рамми в Джи-топ. Ко мне это тоже относится. Мы должны были попробовать, даже если это не наше дело. И если бы мы этим занялись, вероятно, Джигабу не погиб бы вчера ночью. Разве ты не понимаешь?

Мы оба долго молчали, может, минуту или чуть меньше, но казалось, будто прошел год. А потом перед киоском остановился еще один посетитель. Я услышал, как он начал что-то говорить, но дядя Эм перебил его:

— Прошу прощения, мы закрываемся.

В голосе его больше не звучало раздражения. Он говорил нормально, даже без преувеличенного спокойствия, которое всегда чувствуется, когда пытаешься подавить злость. Голос был естественным, а это означало, что дядя уже принял решение. Я имею в виду, он мог сказать: «Хорошо, парень, если подобные мысли не дают тебе покоя, нам лучше разойтись». Или…

Или мог сказать то, что сказал, когда отошел посетитель:

— Ладно, Эд. С чего начнем?

Итак, все в порядке. Я встал, подобрал мяч, который откатился назад, и вернулся с ним на место. Посмотрев на дядю, я увидел, что он широко улыбается.

— Насчет шляпы, парень, — сказал дядя Эм. — Как я выгляжу более зловеще: вот так или если опустить поля? Вот так?

Он опустил поля, но с этой улыбочкой на физиономии все равно выглядел так же зловеще, как Порки Пиг. Я постарался, чтобы на лице у меня не отразились эти мысли, но, судя по всему, получилось у меня плохо. Когда мне снова удалось вернуть разговор в серьезное русло, я сказал:

— Дядя Эм, я не имел в виду, что нам нужно закрыть лавочку и все свое время посвятить расследованию. Но давай использовать глаза и мозги. Что касается того, с чего нам начинать, я надеялся, тебе придет в голову какая-нибудь идея. Оставим эту тему до закрытия цирка, а потом обсудим и посмотрим, не появится ли у нас какая-нибудь версия.

— Конечно, Эд. Но сегодня мне все равно не хочется работать. Давай сворачиваться. Не так уж много мы потеряем.

— Ладно.

Только я протянул руку, чтобы опустить полотно, как вдруг кто-то произнес:

— Привет, Эд!

Я поднял голову. Это был Армин Вайсс.

— Заходите, — предложил дядя Эм.

Вайсс вошел, и я опустил полотно так, что мы все трое оказались за ним. Вайсс присел на прилавок спиной к полотну и спросил:

— Зачем вы закрываетесь?

— Мы не страдаем чрезмерными амбициями, — ответил дядя Эм. — Просто не тянет работать.

Вайсс вздохнул:

— Хороша жизнь в цирке.

— Что нового? — поинтересовался я.

— Ничего особенного. Парни в Сент-Луисе задержали вашего Майора Моута, когда он сошел с поезда, но лилипут отказывается возвращаться в цирк.

— Неужели?

— Добровольно — ни в какую. Выпрямился во весь свой небольшой рост и нанял адвоката. Придется получать ордер на выдачу, если хотим вернуть его. Мне будет проще поехать туда и пообщаться с ним. Хотя, так или иначе, пользы от этого никакой.

— Он согласен?

— Да, ответит на любые наши вопросы. Парни из Сент-Луиса поднесли его к телефону — или поднесли ему телефон, — и он говорил. Твердил, что вернется в цирк или вообще в этот штат только через свой труп. Телефонная компания заработала немало денег, учитывая, сколько раз он по-разному повторил эту мысль.

— А почему Майор Моут сбежал? Об этом он рассказал?

— Мол, испугался, что следующим прикончат его. Кстати, утверждал, что панически боится обезьян.

— Что еще он сказал? — спросил я. — Почему он боится, что его прикончат?

— Жутко испугался, когда в цирке обнаружили мертвого лилипута. Не то чтобы он решил, будто кто-то специально взялся истреблять лилипутов, однако… Ну, Майор Моут там у вас единственный лилипут, и когда объявился еще один — с ножом в спине, сильно забеспокоился, что он следующий. Более внятно объяснить причины своих страхов он не смог. По-прежнему клянется, что не знал Лона Стаффолда, убитого лилипута, никогда его не видел и ничего о нем не слышал. Потом Сьюзи вырвалась на свободу, и он испугался по другой причине. Панически боится обезьян, и его малый рост здесь ни при чем. Ведь некоторые боятся кошек или змей. Говорит, он потому и работает в шапито, а не в настоящем цирке: во всех больших цирках держат обезьян. Якобы едва не уволился, когда Хоуги купил Сьюзи, но решил доработать до конца сезона.