Сергей Теньков: Такси-1913. Киевская историческая повесть

Дожидаться, пока револьвер весь покажется, я не стал. Неинтересно. Для такого случая держу в ящике стола настоящую «лупару» – обрез охотничьего ружья, заряженного на оба ствола волчьей картечью: шариками большущими из автомобильного подшипника. Обрез смастерил сам по картинке из книжки про мафию, это бандиты такие с острова Сицилия. Бедовые ребята, у них там даже свой действующий вулкан имеется, на всю Сицилию дымит. [2] Вулкан Этна недалеко от города Мессины.

Достал я, в общем, свою «лупару» и навожу стволы на визитеров. Те – пятятся к выходу и задают по ходу разнообразные вопросы: «Паря, ты чего?.. Чего ты, паря?..» Лично я ничего. Если меня не раздражать, я очень добрый. Проводил хлопцев под прицелом до выхода и сам за ними вышел. Но полицию звать не стали – ни я, ни они – начнут писать свои протоколы, не обрадуешься!

А на улице ждет-дожидается в своей пролетке сам Макарка Коротков – на голове белая курортная с обвисшими полями панама, дальше тоже весь в белом, а в петлице роза поникшая черная – эмблема печали. Не дождетесь!.. Хлопчики его наутек, а я к нему. Обрез прикрыл пиджаком, не спеша подхожу – покажу свою игрушку-лялю, похвастаюсь. Подошел. Макарка, громко чавкая, жует плиточный табак, лихо сплевывая мне под ноги коричневатую жижу. Заценил, по всему видать, мою пушку, но виду не подал. Нервы у этого дядьки в панаме, надо признать, стальные, киевской чеканки беспредельщик. Не уехал, сидит. Посмотрел на обрез, головой покачал и говорит, спокойно так: «Двустволку эту, дорогенький, ты зря испортил. Завтра на комиссии мы тебе и твоему гаражу кирдык все равно сделаем, закроем к чертовой матери! Столько народу со своей чертопхайкой хочешь без куска хлеба оставить. Не выйдет! А не поможет комиссия – так я еще хлопчиков пришлю, сурьезных, которые анархисты. Слыхал про таких? Револьверами баловать не будут, динамитом ахнут – тут тебе торцы и в воду концы! Ну, бувай, козаче, до встречи…» Забросил себе в пасть новый здоровенный кус табаку, стегнул свою пару и умчался вниз по Фундуклеевской. Торцы и в воду концы. Хорошо сказал.

Так может, запиской этой от русалки лиходеи-извозчики и заманивают меня ночью на Днепр? В воду концы. Чего им комиссии думской дожидаться, канцелярию разводить? Нет, намудрил. Русалочка и наши киевские извозчики не сочетаются – все равно как пильзенское пиво шоколадом «Жорж Борман» закусывать. Нонсенс. У нас в городе сейчас другая мода пошла: полюбились киевлянам книжечки-копейки про знаменитого американского сыщика Ната Пинкертона, того самого, что японского якудзу, злодея Какимуру, изловил. Гимназисты взахлеб читают, банковские писарчуки, институтки и проститутки, даже – извозчики, которые грамотные; остальные листают картинки. Вот и нарисовали бы мне череп, внизу два скрещенных кинжала и свеча. И пишут теперь друг другу так: «Последнее попередження», предупреждение то есть.

И потом, чего бояться? Киев – мой город, не выдаст и не обидит своего мальчишку с Липок. Поеду. А что делать, признаюсь, люблю всякие безобразия и напасти. Русалка… Разменял четвертый десяток, а все не женат, не окрутили пока. Хотя брали в осаду, подкопы делали, пробовали запрещенные военные хитрости, даже в суд на меня подавали. Но своей пока не встретил; была, правда, одна – в белом платье и с зонтиком, жена, но не моя. И когда это было, в гимназии тогда еще учился. Вечность. Впрочем, холостяк тоже не пустяк, пока жену себе в паспорт не вписал – вольный казак с Фундуклеевской улицы.

Целый день провозился со своим «ройсом» – опять капризы английские, когда уже начнем наши, киевские автомобили делать? Трехдюймовые пушки мастерить в Арсенале научились, сеялки, веялки разные, вагоны, пароходы даже строим, а вот с автомобилями никак, велосипеды и те из-за кордона завозить приходится…

То да се, тудам-сюдам, так весь день и провел в масляной луже, которую прямо в гараже напустил мой бесстыжий «ройс» – потек он, пришлось снизу из ремонтной ямы прокладки менять. Закончил, когда стемнело; решено: прямо сейчас, на ночь глядя, еду на Черторой – там меня русалочка ждет, будь что будет, вдруг правда. А еще там сеном свежевыкошенным здорово пахнет… А то сидишь, понимаешь, в своем гараже в ремонтной яме и дышишь цельный день бензином, солидолом, благоухание дегтярного мыла втягиваешь (не знаю откуда и взялось), еще какой-то мальвазией пахнет.

Открываю ворота: на улице сентябрьский вечер. Атмосфера наших улиц в эту пору – много чего намешано, и все чудо, неповторимый киевский цимус. Аромат настоящего венского кофе, вкусные запахи шашлыков «по-карски», жаренного по-домашнему сала; разного еще всякого унюхать можно. Мне вот запахи из флигелька во дворе за гаражом нравятся. Там на втором этаже молодая казачка любимому такой украинский борщ варит, уверен, что с пампушками, и к ним янтарная подливка чесночная, вкуснота наверное… Ну и автомобили свое амбре по чуть-чуть уже добавляют, как-никак, а в городе их уже целых 328 штук, это не считая таксомоторов, автобусов, [3] С весны 1913 года пять автобусов марки «бенц», вместимостью по 25 человек, курсировали между современными Европейской площадью и Олимпийским стадионом. Каждое утро часть автобусов подавалась на Киевский железнодорожный вокзал – к прибытию утренних поездов. военных грузовиков и залетных иногородних. И каждый норовит свое СО киянам подпустить, продукты жизнедеятельности. Вдыхаю, наслаждаюсь. Мой город.