Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры (сборник)

С духовенством Вальдарно держался довольно высокомерно и отчужденно, но в то же время почтительно и не без любезности.

Отец Дэнис приветствовал Аллейна как старого друга.

– Это, вижу, снова вы, и ведь вы не рассказали, чем на самом деле занимаетесь. Мне, конечно, показалось, что в вас есть что-то еще помимо того, что видит глаз, и точно, мне говорят, что вы большой человек в Скотленд-Ярде.

– Я надеюсь, что это было невинное… умолчание, отец.

– А, ничего, – отозвался отец Дэнис с терпимостью, припасенной у него, как показалось Аллейну, для еретиков, – на сей раз мы вас простим. Так что же все это значит? Вы с комиссаром совершенно напрасно охотитесь за головой этого странного типа. Уверен, что он прошмыгнул мимо нас и был таков.

– Вы убеждены, что он прошмыгнул мимо вас, отец?

– А как иначе? Внизу его нет. – Он повернулся к Вальдарно. – Если вы готовы, синьор комиссар, мы можем начать.

В верхней базилике трудились уборщицы, и она, как большинстве католических церквей, источала теплую атмосферу деловитости и готовности принять всех посетителей. Мессу уже отслужили, и небольшая группа старух и ранних рабочих покидала храм. Три женщины и мужчина молились на коленях перед разными святынями. Ризница была открыта. Священник, отправлявший службу, завершил ритуалы, которые надлежало выполнить после мессы, и собирался уйти. Они прошли дальше – в притвор и магазин. Брат Доминик открыл большую железную решетку и начал, вместе с Вальдарно, Аллейном и тремя полицейскими сопровождения, обыскивать эту преисподнюю. Отец Дэнис остался наверху, будучи, как он заметил, полностью убежден в отсутствии мистера Мейлера в подвальном уровне и имея дела в магазине.

Когда они спускались, брат Доминик включил флуоресцентное освещение, которое монахи использовали в обычные дни и при раскопках. Оно совершенно изменило атмосферу и характер нижнего мира, который превратился в музей без теней, с безжалостно выставленными напоказ экспонатами. Ничто не могло ослабить живости, красоты и странности этрусских терракотовых статуй, но они больше не смущали.

У начала переходов, которые все еще исследовались, лежали кучки мусора, были аккуратно сложены инструменты и веревки. Полицейские сунулись туда и вернулись, отряхивая колени и плечи. Брат Доминик наблюдал с неодобрением, сунув руки в рукава рясы. Комиссар Вальдарно не преминул сообщить Аллейну театральным шепотом, что это, бессорно, всего лишь рутинный обыск и они ничего не должны от него ждать.

Аллейн спросил, нет ли каких результатов от засады в квартире Мейлера, и узнал, что кто-то звонил сразу же после его собственного туда звонка, что тот мужчина был несколько взволнован, отказался назвать свое имя и звонил еще несколько раз, и это позволило проследить его номер. Он числился за «Джокондой». Без сомнения, Марко.

– А женщина – Виолетта?

Разумеется. Естественно, об этой женщине Виолетте они тоже навели справки. Надо признать, любопытно, но она не вернулась к себе, и до сих пор ее не нашли.

– Возможно, – предположил Вальдарно, – что они вместе.

– Вы так думаете?

– Наверняка не скажешь. Она может быть в этом замешана. Он мог сообщить ей о том, кто вы, и напугать настолько, что она пустилась в бега. Это всего лишь догадка, мой дорогой суперинтендант, и мне известны ваши взгляды. Я читал вашу книгу. Читал по-английски.

– Что ж, я нарушу правило и сам немного поразмышляю. Мне кажется, что есть еще одно возможное объяснение их двойного исчезновения.

– В самом деле? Прошу, поделитесь со мной.

Аллейн так и сделал. Уставившись перед собой, Вальдарно поглаживал свои роскошные усы. Когда Аллейн закончил, он устремил на него недоверчивый взгляд, а затем решил прибегнуть к игривому тону. Он погрозил Аллейну пальцем.

– Вы меня дурачите, – со смехом проговорил он.

– Нет, знаете ли.

– Нет? Ну что ж, – задумчиво произнес комиссар, – увидим. Однако я боюсь, – добавил он, по-товарищески хлопая его по плечу, – что мы не увидим… во всяком случае, ничего особенного.

Они с трудом двинулись дальше, то есть вниз. В церковь на втором уровне. К первому улыбающемуся Аполлону и высокой женщине с разбитым ребенком на руках, к белому Аполлону в короне из листьев, к Меркурию, позади которого так шаловливо спрятался барон Ван дер Вегель. Мужчины светили фонариками в укромные уголки и ниши. Аллейн осматривал их чуть более тщательно. За белым Аполлоном он обнаружил смятый кусок глянцевой синей бумаги, который подобрал и завернул в носовой платок под бдительным оком Вальдарно, которому добросовестно признался, зачем это делает. Позади Меркурия нашлась коробочка от непроявленной фотопленки, оставленная, несомненно, бароном Ван дер Вегелем, когда он разыграл свою шутку и до смерти напугал леди Брейсли.