Анна и Сергей Литвиновы: Черно-белый танец

– Ну что ж, посмотрим, – в маминых глазах мелькнули искорки торжества. – Девятый класс уж догуливай, а я тебе пока репетиторов найду. Может, и правда без взяток удастся обойтись…

С тех пор, как в седьмом классе у них в школе начались пресловутые «огоньки», Арсений заметил, что девчонки приглашают его на «белый танец» куда чаще прочих парней. Имелись и другие свидетельства их повышенного интереса к его персоне: записочки, летающие к нему на парту, игра глазами в его присутствии и глупое хихиканье.

Как человек аналитического склада ума, Арсений задался вопросом о причинах данного феномена.

Изучение лица и прочих частей тела при помощи зеркала ничего не объясняло. На Арсения смотрел тощий жилистый жестковолосый подросток. Изрядное оволосение тела. Нос картошкой. Правда, никаких признаков прыщей – и глаза голубые. Но мало ли у кого имеются голубые глаза и отсутствуют угрис вульгарис!

И только более тщательный анализ дал объяснение: девчонкам с ним интересно. Весело. Прикольно.

И вправду: по количеству (и качеству!) лапши, развешиваемой на уши всем окружающим: друзьям-сверстникам, девчонкам, учителям, взрослым, Сенька Челышев был непревзойденным чемпионом. О чем его ни спроси, обо всем знает или, по крайней мере, имеет представление. И рассказывает о том, что знает, с выдумкой и остроумием.

Вот пример. В девятом классе девчонки повально посходили с ума: чуть ни каждая завела себе анкету.

Анкета являла собой толстенную тетрадь, полную идиотских вопросиков: Ваши подруги? Ваши друзья? Ваши кулинарные пристрастия? Ваши жизненные устремления?

Все переменки (и уроки) девчонки заполняли друг для дружки анкеты. И постоянно подсовывали их парням.

Кое-кто красных девиц с их анкетами просто посылал. Отличнички занудливо-честно отвечали про свои устремления и пристрастия. А Арсений наворотил такого, что девчонки потом неделю хохотали.

«Ваша любимая девушка?» – «Маргарет Тэтчер».

«Ваша любимая книга?» – «Л.И. Брежнев, „Малая Земля“».

«Ваша страсть?» – «Море».

«Ваш любимый мужчина?» – «Дед».

Про море и про деда, между прочим, полная правда.

Родное Черное море Сеня обожал. А деда боготворил. Самый четкий в мире мужик. Самый клевый. Самый понимающий.

Во-первых, дед хоть и старый, никогда не ворчит. Например, ни слова не сказал, когда Сеня распустил по квартире червей, заготовленных для рыбалки. Только ухмылялся, когда бабушка потребовала поставить ножки кровати в четыре тазика с водой – чтобы червяки к ней в постель не заползли.

На городском причале у деда есть собственная моторка, зовется «Альбатросом». И хотя солярка в Южнороссийске периодически исчезает, дед всегда где-нибудь раздобудет канистру-другую. Бабушка, правда, ворчит, что ставридки, традиционный улов, свободно помещаются в спичечные коробки, но дед все равно регулярно выходит в море. И без звука берет Сеню с собой. Ну и вообще, дед у него непростой, хотя со стороны кажется – лопух лопухом.

Например, в детстве Сеня у него мелкие деньги из карманов тырил – немного, чтобы на мороженое хватило да на киношку. Сначала дрожал, что он заметит недостачу. Потом решил: слишком он рассеянный, ничего дальше своего носа не видит. И только к шестнадцати годам Арсений понял: дед ему деньжат специально подкладывал. Понимал, что у пацана должна быть своя копеечка на расходы – а просить парню каждый раз неудобно.

…Ханжески сердобольные соседки Сеню жалели. Называли сироткой или тростиночкой – потому что худой.

Сеню это бесило: он не сирота, и у него есть замечательный дед и милейшая бабуля, у них имеется квартира с видом на бухту, и у них в доме царят мир, веселье и взаимоуважение. Не то что, скажем, у другана Мишки – где полная семья, ковры и хрустали, зато его предки вечно с кислой мордой и не пускают гостей дальше прихожей.

…Отца Сеня помнил смутно. Сперва ему объясняли, что папа – в командировке, затем официально считалось, что он погиб в автокатастрофе, и только в подростковом возрасте Сене открыли глаза: на самом деле отец, будучи как всегда выпивши, банально попал под автобус.

А мама умерла совсем молодой, Сене тогда было пять лет. Умерла от рака. Однажды Сеня спросил: почему бабушка-врач и дедушка-врач ничего не смогли сделать, чтобы ее вылечить. Лучше бы он не задавал этого вопроса. Он никогда не видел деда с бабулей такими хмурыми и расстроенными. И такими виноватыми. И потому – разгневанными.

Сене даже на секунду почудилось страшное: что они, дед и бабушка, могли спасти маму, но почему-то не захотели этого сделать.