Анна и Сергей Литвиновы - Черный конек

Летом и осенью 1999 года Черноморское побережье Кавказа потрясла серия загадочных убийств.

Убивали молодых мужчин. Только и исключительно мужчин. За два месяца погибло пять человек. Самому старшему было тридцать девять лет. Самому молодому – двадцать три. Трупы их обнаруживали по всему побережью от Геленджика до Адлера.

У последнего из убитых (его нашли в волнах прибоя неподалеку от курортного местечка Бетта) в кулаке была зажата шахматная фигура – черный конь.

Я сидел за столиком с видом на море.

Легкая дымка. Морось. Шумный прибой. Рюмка водки.

Что еще нужно, чтобы скоротать сентябрьский приморский вечерок!

Кафе было маленьким, на пять столиков. За соседним столом поместились три краснолицые курортницы. Они хихикали над своим шампанским и временами кидали на меня откровенные взгляды. От их недвусмысленных позывных я покрывался испариной.

Вот дурынды! Я передвинул стул и стал смотреть в сторону набережной. Махом допил кофе. Закурил. Помахал официантке. Она подтащилась. Я протянул ей купюру. «Принеси мне еще кофе. Сдачу оставь себе».

По набережной под хмурым небом расхаживали немногочисленные курортники, рискнувшие взять отпуск в бархатный сезон. Лица у них были такие, будто их обдурили на четыре кулака.

Мне здесь тоже, право, надоело. Пора домой.

Завтра еще поторчу в этой Бетте. А послезавтра залью в мою старушку «Ауди-80» полный бак, наберу канистры – и пора, пора в Москву!

И тут в кафешку вошел человек, который круто изменил мой маршрут.

То была девушка. Среди расхлябанных курортников она выделялась, словно синичка меж индюшками. Точеная фигурка. Милое личико. Живые искрящиеся глаза. Простой полотняный костюмчик (ценой этак долларов триста). Боже!

Она продефилировала к стойке и спросила коньяку. Затем оглянулась и мельком осмотрела кафешку.

Все столики были заняты. Курортники деловито заправлялись шашлыком и водкой. Или снимались, как те три дамочки. И я.

Черт возьми, я не мог ее упустить.

Наши глаза встретились. Я засиял в сто пятьдесят киловатт. Она слегка улыбнулась в ответ и двинулась к моему столику. Господи, направь ее стройные ножки!

– Я вам не помешаю? – спросила она.

Голос у нее был низким, чуть хрипловатым. Этот голос свел меня с ума – если я еще не был достаточно сумасшедшим.

– Вы мне поможете, – попытался сострить я.

Она мило рассмеялась, усаживаясь.

Бармен принес ей коньяку. Официантка поставила кофе для меня.

– Здесь лучший кофе во всем поселке, – проинформировал я незнакомку.

– Знают секрет? – Она улыбнулась и пригубила коньяк.

– Не жалеют заварки.

– Вы здесь старожил?

– Я гурман. Люблю настоящий кофе. Люблю готовить.

– Яичницу?

– Соте из баклажанов. Салат из креветок с ананасами. Осетрину в кляре.

– Звучит аппетитно.

– Друзьям нравится. И девушкам – тоже.

– Дайте списать рецептик. Креветки с ананасами – весьма романтично.

– Хотите удивить мужа?

– Удивлять можно не только мужа… – сказала она. – Пейте кофе, он совсем остыл.

– Может, выпьете со мной чего покрепче?

– Я уже пью.

– Одна рюмочка не спасает от холода.

Она покачала головой и откровенно взглянула мне в глаза:

– Я люблю делать глупости на трезвую голову.

Мне показалось, что я ослышался. Я не нашелся, что ответить, и сделал долгий глоток кофе. Мой дружок, и без того давно уже пробудившийся от ее низкого голоса и обещающих глаз, совсем распоясался.

– Какого рода глупости вы предпочитаете? – спросил я внезапно охрипшим голосом.

Я смотрел ей в глаза. Она не ответила. Усмехнулась и допила коньяк. Над столиком повисло молчание.

Море расшумелось еще пуще. Три курортницы, бросая на мою собеседницу ледяные взоры, принялись собираться.

– Вы умеете гадать на кофейной гуще? – вдруг спросила она.

– Не люблю гадать. Чему быть, того не миновать.

– Вы фаталист? Печорин?

Я усмехнулся:

– Скорей Максим Максимыч.

– А я гадаю. По книгам. По рукам… А все-таки лучше всего выходит по кофе. Дай мне твою чашку.

Я не ослышался. Она сказала мне «ты». Я был покорен. Я был в полоне. Безропотно передвинул ей по столу чашку.

Она слегка покрутила гущу, а затем быстрым движением опрокинула чашку на блюдце.

Уже совсем стемнело – только качался от ветра фонарь перед входом в наше кафе да грохотало море. По набережной зябко проходили курортники в накинутых на плечи кофтах. Ветер трепетал рукавами.