Буало-Нарсежак - Недоразумение (Трагедия ошибок)

Я открыл глаза в то мгновение, когда в воздухе замер последний звук. Жильберта сидела, сложив руки и наклонив голову, она казалась действительно выточенной из камня. Слева от меня, я чувствовал, застыл Франк. Бесконечно далеко, в той стороне, где была гостиная, скрипнул паркет. Мартен!… Мартен спустился послушать меня… Жильберта вздохнула, как человек, пробудившийся от глубокого сна. Я следил за ней с напряженным вниманием дуэлянта. Сейчас я должен был узнать. Я должен был уловить в ее зрачках отсвет правды… Она в растерянности посмотрела на Франка, потом перевела уже более твердый взгляд на меня. Грустная улыбка окончательно согнала с ее лица выражение тревоги, которое я заметил.

— Нет, — проговорила она. — Вы не так уж и изменились.

Она поднялась, снова улыбнулась мне, улыбнулась подчеркнуто вежливо, и вышла.

— Но… Что это с ней? — спросил я. — Почему она ушла? Франк взял у меня из рук скрипку и унес в гостиную. Я ждал похвал, выражения симпатии, порыва, чего-то такого, что сразу разрушило бы эту мучительную скованность, разбило бы этот железный ошейник неловкости и страха, который душил меня. Ничего подобного. Я был жестоко обманут. Я по природе человек общительный. Мне необходимо немного человеческого тепла. Когда я играю, я невольно стараюсь подметить вокруг себя на лицах выражение умиротворенности и восхищения. Она же от моей музыки словно окаменела. Эта женщина не способна была чувствовать, любить всем сердцем. Она была жертвой? Полноте! Настоящей жертвой был де Баер. То есть я. Есть оскорбления, которые невозможно простить.

— Франк! Он долго не возвращался, этот тип.

— Франк!… В чем же дело? Что это значит? Он был явно смущен, старался говорить уклончиво.

— Вы поторопились, — прошептал он. — Слишком поторопились. Не знаю, согласится ли она теперь вам аккомпанировать. Она очень заурядная музыкантша. Вы таким образом унизили ее!

— Я… Я… Вы смеетесь надо мной!

На этот раз я не сдержался. Я отшвырнул ногой стул. Он с грохотом упал. Я прошел через столовую и взбежал по лестнице. Ни одной минуты не останусь я больше здесь. Деньги… Деньги… Не такое уж они имели для меня значение, эти деньги. Я предпочитал быть бедным малым, к которому время от времени обращаются с ласковым словом, а не лакеем, которого наняли на время. Лили не была светской дамой, но у нее по крайней мере было врожденное уважение к таланту. Я стащил с верхней полки платяного шкафа чемодан. Оттуда посыпался на пол целый дождь счетов: счета из ресторанов, гостиниц. Счета из Рио-де-Жанейро, Мехико, Флоренции, Лозанны… Все причуды несчастного де Баера! Скорее, все их раздоры! Каждый счет, должно быть, свидетельствовал об очередной ссоре, об очередной вспышке гнева, которую ему пришлось сдержать, об обманутом желании счастья. Как я жалел нас обоих, запихивая кое-как белье в чемодан. Я так был поглощен своей обидой, что не услышал, как отворилась дверь.

— Немного спокойствия, — сказал Франк.

Это был тот Франк, которого я видел в Париже, холодный, властный, подавлявший меня своим нечеловеческим взглядом.

— Присядьте, — приказал он.

Я сел. Он вывалил содержимое чемодана на кровать и аккуратно поставил его на прежнее место в шкафу. Потом остановился прямо передо мной.

— Мой милый Кристен, — сказал он, — выслушайте меня внимательно. Вы, понятно, свободны. Я не стану удерживать вас силой. Но не забывайте о взятых вами обязательствах. Вы поехали со мной по доброй воле, зная, о чем идет речь. Ведь вы не ожидали, что Жильберта бросится вам на шею? Так в чем же дело?.. Конфликт между де Баером и его женой вас не касается. Запомните это раз и навсегда. Он зажег сигару и вдруг заговорил более мягким тоном:

— Разве я обманул вас? Как видите, вся эта история, показавшаяся вам невероятной, вы сами мне об этом не раз говорили, сущая правда. Поведение Жильберты служит тому доказательством, как мне кажется. Есть, однако, нечто, что я не учел, вы слишком хороший актер… Нет, это не упрек вам. Я просто хочу, чтобы вы поняли, что вам надо быть осторожнее с Жильбертой… Сейчас, я готов поклясться, у нее зародились сомнения.

— Сомнения?

— Ну да. Она, вероятно, задается вопросом, действительно ли вы больны амнезией, не хитрая ли это уловка с вашей стороны, чтобы причинить ей новые страдания… Вся эта история со скрипкой, признаюсь, этого я не учел… Де Баер был бы в восторге, если бы смог ее подобным образом мистифицировать!

— Вы перебарщиваете!

— А вы, позвольте вам сказать, совершенно не разбираетесь в женщинах.