Буало-Нарсежак - Заклятие

Франсуа Рошель,

ветеринар Ле-Кло Сен-Илер

через Бовуар-сюр-Мер (Вандея)

Мэтру Морису Гарсону,

члену Французской академии,

адвокату Парижского суда (Париж)

Все началось 3 марта этого года. По крайней мере, так мне кажется. Мне уже трудно сказать, что важно, а что не очень. Может, визит Виаля дал всему толчок? В каком-то смысле — да. Но, если не верить в случайности, драма началась двумя годами раньше. Как раз в марте!… В марте я поселился здесь с Элиан. Мы переехали из Эпиналя.

Не стану рассказывать о своей жизни, хочу только подробно изложить события последних трех месяцев, не делая выводов, ничего не меняя, — словом, изложить то, что пришлось пережить. Уж не знаю, виноват я или нет. Вы сами решите, когда прочтете мой отчет, так как именно отчет я и стремлюсь написать. Я не претендую на то, что хорошо владею пером. Но мое ремесло научило меня наблюдать, размышлять, чувствовать: под этим я подразумеваю способность улавливать в большей мере, чем другие, то, что я называю «знаками». Впервые приближаясь к животному, я уже знаю, как расположить его к себе, как с ним разговаривать, как приласкать, успокоить. Первое, что ощущают мои пальцы под влажной шерстью, — это страх. Животных, поверьте мне, преследует страх смерти. Я всегда проникался глухой тревогой, терзавшей животных, когда они заболевают. О страхе я знаю все. Вот почему из меня выйдет хороший свидетель.

Однако, когда 3 марта у ворот позвонили, никакого предчувствия у меня не было. Начинало темнеть. Я валился с ног от усталости, так как весь день бродил по болотам от фермы к ферме. Я только что принял душ и сидел в домашнем халате у себя в кабинете, составляя список лекарств, которые требовалось срочно заказать в лаборатории Нанта. Залаял мой пес по кличке Том. Я вяло приподнялся. Какое-нибудь происшествие на дороге, не иначе. Раненая лошадь, которую, возможно, придется добить. Я спустился вниз, прошел через кухню, чтобы предупредить Элиан.

— Я быстро управлюсь или поеду завтра, если время терпит.

— Опять будешь есть все остывшее, — сказала Элиан, что следовало понимать, как «опять мне ужинать одной!».

Но пренебречь своими обязанностями я не мог. Мой предшественник в несколько месяцев растерял клиентуру только потому, что не понял: здесь, на болотах, скотина ценится дороже людей. Я спустился по аллее и за оградой разглядел высокий силуэт и темную массу автомобиля необычных размеров, наверняка американского. Заинтригованный, я ускорил шаг и открыл ворота.

— Мсье Рошель?

— Да.

— Доктор Виаль. Я пригласил его войти. Он замялся было, потом решился:

— Только на минутку.

Позже, когда я шел рядом с этим человеком, у меня промелькнула мысль: парижанин, который приехал на уик-энд в Сен-Жиль или Сабль, может, просто проветрить виллу перед пасхальными праздниками… На вид лет пятидесяти… Богат… Дети хорошо устроены… У супруги собачка, которую она перекормила сладостями… пекинес или бассет… Я провел визитера в свой врачебный кабинет. Он огляделся. Положил на смотровой стол свою фетровую шляпу и перчатки, отказался сесть на стул, который я пододвинул ему, и протянул мне портсигар. На нем был добротный твидовый костюм, на шее пышно повязан платок, придававший ему вид актера. И при этом твердый взгляд, голубые, чуть навыкате глаза, тонкая кожа холеного лица, мясистые уши. Его облик меня слегка подавлял.

— Вас не слишком затруднит поехать в Нуармутье? — спросил он.

— Нет. Хотя я не часто бываю там из-за проезда Гуа [ 1]. Столько времени теряешь впустую, если застрять на той стороне из-за прилива… Но в случае необходимости… Он стоял неподвижно и смотрел на меня, едва прислушиваясь к моим словам.

— Вам приходилось иметь дело с хищниками?

— С хищниками?.. Черт! Я лечил быков.

— Нет, — произнес он нетерпеливо. — Речь идет о гепарде.

Меня насторожило именно это слово. Я воспринял его как-то болезненно и пожал плечами.