Морис Леблан - Последние похождения Арсена Люпэна. Часть I - Двойная жизнь Арсена Люпэна

— Не позволите ли, господин премьер-министр, — сказал заместитель шефа Сюрте, — ознакомить вас с другим письмом, полученным мною сегодня утром?

— По этому же делу?

— Да.

— Давайте посмотрим.

Он взял письмо и прочел:

«Милостивый государь,

настоящим предупреждаю Вас, что князь Поль Сернин, выдающий себя за друга госпожи Кессельбах, — не кто иной, как Арсен Люпэн. Доказательство — самое простое: имя Поля Сернина — не более, чем анаграмма Арсена Люпэна. В нем содержатся одни и те же буквы. Ни одной больше или меньше.

Подписано: Л.М.»

И господин Вебер добавил, в то время как Валенглей застыл в ошеломлении:

— На этот раз милейший Арсен Люпэн нашел себе достойного противника. Пока он его разоблачает, тот его выдает. И лиса — в капкане.

— И тогда?

— Тогда, господин премьер-министр, мы попробуем их примирить. А для этого я возьму с собой две сотни человек.

Четверть первого. Ресторан близ площади Мадлен. Князь обедает. За соседний столик садятся двое молодых людей. Он здоровается с ними и вступает в разговор как с давними знакомыми.

— Вы тоже участвуете в экспедиции, не так ли?

— Да.

— Сколько вас всего?

— Кажется, шесть. Каждый подходит своей дорогой. Встреча с господином Вебером в без четверти два, около дома уединения.

— Хорошо, я буду.

— Как так?

— Разве не я веду это дело? Не я ли должен найти господина Ленормана, поскольку объявил об этом во всеуслышание?

— По-вашему, патрон, господин Ленорман жив?

— Уверен. Со вчерашнего же дня уверен также, что Альтенгейм и его банда доставили господина Ленормана и Гуреля на мост Буживаль и сбросили их в воду. Гурель утонул, а Ленорман выплыл. В должное время я все это докажу.

— Но почему он не показывается, если жив?

— Потому, что не находится на свободе.

— Значит, сказанное вами — правда? Его держат в подвалах виллы Глициний?

— Все об этом говорит.

— Но вы — как вы об этом узнали? По какому признаку?

— Это уже моя тайна. Все, что могу вам сообщить, это что развязка будет… как бы сказать… сенсационной. У вас все?

— Да.

— Моя машина — за площадью. Поедете со мной.

В Гарше Сернин отослал свой автомобиль, и они прошли к тропе, которая вела к школе Женевьевы. Там он остановился.

— Слушайте меня, ребята: вот самое важное. Вы позвоните в дом уединения. У вас есть на то право, ведь вы — инспектора. Пройдете к флигелю Гортензии, который не занят. Спуститесь там в подвал и увидите старый ставень; достаточно приподнять его, чтобы обнаружить вход в туннель, который я недавно нашел; он напрямую сообщается с виллой Глициний. Им пользовались для контактов служанка Гертруда и барон Альтенгейм. По нему господин Ленорман проследовал, чтобы, в итоге всего, попасть в руки своих врагов.

— Вы так думаете, патрон?

— Да, я так думаю. Дальше. Вы убедитесь в том, что туннель в том самом состоянии, в котором я оставил его нынешней ночью, что обе двери, которые его запирают, теперь открыты, и в углублении, около второй двери, лежит пакет, завернутый в черную саржу, который я туда положил.

— Развернуть его?

— Не нужно; в нем — смена одежды. Идите и старайтесь не быть на виду. Я вас жду.

Десять минут спустя они вернулись к нему.

— Обе двери открыты, — сказал один из Дудвилей.

— Пакет из саржи?

— На месте, около второй двери.

— Отлично. Теперь час двадцать пять. Вебер на подходе со своими героями. За виллой будут наблюдать. Как только Альтенгейм войдет, ее оцепят. Сам я, по уговору с Вебером, позвоню. Это будет началом моего плана. Вперед; уверен, скучать не придется.

И, отпустив братьев, Сернин удалился по дорожке, ведущей к школе, продолжая про себя:

«Все идет как можно лучше. Сражение будет дано на том поле, которое выбрал я сам. Я непременно должен выиграть, избавиться от обоих противников и остаться единственным в деле Кессельбаха… Единственным, с двумя прекрасными козырями: Пьер Ледюк и Штейнвег… И еще — король… То есть Биби… Остается еще, правда, загвоздка: что может сделать Альтенгейм? У него, конечно, тоже есть план наступления. С какой стороны поведет он атаку? И можно ли допустить, что она им еще не начата? Тревожный вопрос. Не выдал ли он меня полиции?

Он обходил лужайку перед школой, ученицы которой были еще на занятиях, и постучал в дверь.

— Вот и ты! — сказала госпожа Эрнемон, открывая. — А где Женевьева? Ты оставил ее в Париже?

— Для этого требовалось, чтобы Женевьева там побывала, — ответил он.