Морис Леблан - Последние похождения Арсена Люпэна. Часть I - Двойная жизнь Арсена Люпэна

Но звук шагов в коридоре вывел его из транса.

— Это ты, Гурель? Наконец!

— Все правильно, шеф, — доложил Гурель, тяжело дыша. Их было двое. Прошли по этому пути и вышли на площадь Дофине. Там ждал автомобиль. В нем было еще двое, один — в черном, в мягкой шляпе, надвинутой на глаза…

— Это он, — прошептал господин Ленорман, — убийца, сообщник Рибейры-Парбери. А другой?

— Это была женщина. Без шляпы. С виду — горничная… Кажется — хорошенькая… Рыжеволосая…

— Что? Ты говоришь — рыжая?

— Да.

В одно мгновение господин Ленорман повернулся, через четыре ступеньки сбежал вниз по лестнице, промчался через двор и выскочил на набережную Орфевр.

— Стойте! — крикнул он.

Экипаж «виктории», запряженный двумя лошадьми, удалялся. Экипаж госпожи Кессельбах… Но кучер услышал и придержал коней. Господин Ленорман живо вскочил на подножку.

— Тысячу раз простите, мадам, ваша помощь совершенно необходима. Позвольте, прошу, доехать с вами… Но надо спешить… Гурель, где моя машина… Отослал?.. Тогда давайте другую, любую…

Они разбежались, каждый в другую сторону. Прошло, однако, не менее четверти часа, пока привели арендованный автомобиль. Господин Ленорман кипел от нетерпения. Госпожа Кессельбах, стоя на краю тротуара, пошатывалась, держа флакон с нюхательной солью…

Наконец они сели в машину.

— Садись с шофером, Гурель; гоните прямо в Гарш.

— Ко мне? — с удивлением воскликнула госпожа Кессельбах.

Шеф Сюрте не отвечал. Он высовывался в окно, размахивал своим удостоверением, называл себя регулировавшим движение постовым. Только выехав к Кур-ла-Рену, он снова сел и промолвил:

— Умоляю, мадам, отвечайте на мои вопросы прямо. Видели ли вы мадемуазель Женевьеву Эрнемон сегодня, к четырем часам дня?

— Женевьеву? Да, я как раз одевалась, чтобы ехать в город…

— И о той заметке, объявлении в «Газете» насчет Штейнвега, вам сообщила она?

— Действительно.

— Тогда вы и приняли решение посетить Сюрте?

— Да.

— Во время разговора с мадемуазель Эрнемон вы были одни?

— Ей-богу… Не помню уже… а что?

— Постарайтесь вспомнить… не было ли в комнате одной из ваших горничных?

— Возможно… Поскольку я одевалась…

— Как их зовут?

— Сюзанна… И Гертруда…

— Одна из них — рыжая, не так ли?

— Да. Это Гертруда.

— Вы знаете ее давно?

— Ее сестра всегда мне служила… Да и Гертруда у меня уже несколько лет… Это сама честность, сама преданность…

— Короче говоря, вы за нее отвечаете?

— О! Абсолютно!

— Тем лучше… Тем лучше…

Было семь часов с половиной, яркость дневного света начала смягчаться, когда машина прибыла к подъезду дома уединения. Не заботясь более о своей спутнице, господин Ленорман бросился к консьержке.

— Горничная госпожи Кессельбах недавно вернулась, не так ли?

— Кто? Горничная?

— Да, Гертруда, одна из двух сестер.

— Но она, по-моему, и не выходила из дому, мсье, мы не видели, чтобы она выходила.

— Но кто-то ведь только что вернулся!

— О, нет, мсье, мы никому не открывали двери с… С шести часов вечера.

— И, кроме этой двери, других выходов нет?

— Никаких. Участок со всех сторон окружен стеной, и она очень высока.

— Мадам Кессельбах, — сказал господин Ленорман, — пройдемте в ваш флигель.

Они направились туда втроем. Госпожа Кессельбах позвонила в дверь. Появилась вторая из сестер, Сюзанна.

— А Гертруда дома? — спросила госпожа Кессельбах.

— Конечно, мадам. Она в своей комнате.

— Попросите ее прийти к нам, мадемуазель, — велел шеф Сюрте.

Минуту спустя Гертруда спустилась, приветливая и грациозная в своем белоснежном переднике, украшенном вышивкой. Ее личико, действительно — довольно красивое, было обрамлено рыжей шевелюрой.

Господин Ленорман долго и молча всматривался в нее, словно для того, чтобы проникнуть в глубину мыслей, минуя невинные глазки. Но спрашивать ни о чем не стал. Минуту спустя он сказал просто:

— Спасибо, мадемуазель, все в порядке. Пошли, Гурель.

Он вышел вместе с бригадиром. И уже проходя по темным аллеям сада, заявил:

— Это была она.

— Вы думаете, шеф? Она выглядела такой спокойной!

— Чересчур спокойной. Другая удивилась бы, спросила бы меня, для чего ее звали. Она — нет. Ничего кроме старательности, кроме улыбки ценой любых усилий. Только на виске я заметил капельки пота.

— И что же?

— Теперь все ясно. Гертруда — сообщница обоих бандитов, которые орудуют вокруг дела Кессельбаха либо для того, чтобы узнать и использовать тайну пресловутого проекта, либо чтобы завладеть миллионами вдовы. Вторая сестра, несомненно, тоже участвует в заговоре. К четырем часам Гертруда была предупреждена о том, что я знаю о существовании объявления, а также о том, что у меня назначена встреча с Штейнвегом. Пользуясь отъездом своей хозяйки, она спешит в Париж, встречается с Рибейрой и человеком в мягкой шляпе и приводит их ко Дворцу правосудия, где бандит конфискует в свое пользование нашего старика.