Жорж Сименон: Мегрэ и господин Шарль

Мегрэ знал, что в это время застанет адвоката дома.

— Это Мегрэ.

— Как поживаете? Опять какой-нибудь незадачливый убийца нуждается в защите?

— Пока нет. Я только хочу вас кое о чем спросить. Знаете ли вы на бульваре Сен-Жермен нотариуса по имени Сабен-Левек?

— Жерара? Конечно. Мы вместе изучали право.

— Что вы можете сказать о нем?

— Опять исчез?

— Вы в курсе?

— Все его друзья в курсе. Время от времени он увлекается какой-нибудь красоткой и на ночь или на несколько дней выпадает из жизни. У него ярко выраженная склонность к девицам, которых я называю полупрофессионалками — к стриптизным дивам, например, или наемным танцоркам из кабаре.

— С ним это часто случается?

— Насколько я знаю, раз десять в год…

— Он серьезный нотариус?

— Несмотря на то что на традиционного нотариуса он похож меньше всего на свете, он унаследовал одну из самых блестящих парижских клиентур, почти все Сен-Жерменское предместье. Одеваться он предпочитает в светлые тона, бывает, носит твидовые пиджаки в широкую клетку.

Это очень веселый малый, жизнерадостный, бонвиван, что не мешает ему распоряжаться вверенным имуществом с исключительным чутьем.

Я знаю многих его клиентов и клиенток, которые на него только что не молятся.

— Жену его вы знаете?

Возникло секундное замешательство.

— Да.

— Ну и что?

— Это необычная женщина. Не хотел бы я с ней жить, да и Жерару, вероятно, этого не хочется, так как видится он с ней как можно реже.

— Он с ней появляется где-нибудь?

Аристократический квартал Парижа.

— Не слыхал.

Есть у нее приятели, приятельницы?

— Тоже не знаю.

— Любовники?

— О ней я не слышал никаких сплетен. Большинство считает ее неврастеничкой или психопаткой. Она здорово пьет.

— Я это заметил.

— Я сказал вам все, что знаю.

— Кажется, муж ее исчез месяц назад.

— И никому не дал о себе знать?

— Кажется, нет. Именно поэтому она забеспокоилась и явилась ко мне сегодня утром.

— Почему к вам, а не в бюро по розыску пропавших?

— Я спросил ее об этом же. Она ничего не ответила.

— Обычно, если он пропадает на несколько дней, он перезванивается со своим старшим клерком, забыл, как его зовут. Вы разговаривали с ним?

— Я обязательно встречусь с ним после обеда.

Уже через несколько минут Мегрэ открыл дверь инспекторской и кивнул Лапуэнту. Тот довольно неуклюже поспешил к нему — он всегда чувствовал себя неловко в присутствии комиссара: Мегрэ был его богом.

— Обойдемся без пальто, — пробурчал комиссар. — Здесь два шага.

Сегодня утром он надел только демисезонный плащ, который висел на вешалке.

Шаги гулко отдавались на мостовой. Приятно было вновь окунуться в атмосферу пивной «У дофина», в запахи кухни и спиртного. У стойки толпилось мною полицейских, которым Мегрэ приветственно помахал рукой.

Они направились прямо в обеденный зал — он был уютный, с видом на Сену.

Хозяин пожал им руки.

— По рюмочке пастиса за приход весны?

Мегрэ подумал и согласился. Лапуэнт последовал его примеру, и хозяин принес рюмки.

— Новое дело?

— Возможно.

— Заметьте, я ни о чем не спрашиваю. Соблюдение тайны у нас гарантировано, и — ни гугу… Что скажете о говядине с рисом и шампиньонами?

Мегрэ смаковал свой пастис — давненько он его не пробовал. На столе появились кое-какие закуски.

— Я все думаю, разговорится ли она после обеда, когда меня там не будет?

— Я тоже об этом думаю.

Они спокойно пообедали и вынуждены были съесть по миндальному пирожному, приготовленному хозяйкой заведения, которая сама принесла их, предварительно вытерев руки о фартук.

Было почти два часа дня, когда оба полицейских поднялись по главной лестнице уголовной полиции.

— Кабинеты переоборудовали, — пробурчал, задыхаясь, Мегрэ, — а поставить лифт не додумались.

Он прошел в кабинет, зажег трубку и принялся за разборку корреспонденции, проделывая это без особого энтузиазма. По большей части это были служебные бумаги, которые надо было заполнить, и донесения на подпись. Время от времени он поднимал глаза к окну и мысленно уносился за пределы кабинета.

Вот и снова весна. Воздух прозрачен, бледное небо, почки уже набухли. Через несколько дней проклюнутся нежно-зеленые листочки.

— Когда вернусь, не знаю, — крикнул он в дверь инспекторской.

На бульвар Сен-Жермен Мегрэ решил отправиться пешком, но пожалел об этом, потому что путь до дома 207-а показался ему неблизким и комиссару не раз пришлось утирать пот со лба.