Жорж Сименон - Мегрэ и одинокий человек

Был ли он знаком с Вивьеном двадцать лет назад?

Этому нет никаких доказательств. Клошар вполне мог вызвать чью-то ненависть много позже. Может, такого же клошара, решившего, что он прячет сбережения в своей комнате? Вряд ли. Клошары, за редким исключением, не имеют огнестрельного оружия. И уж тем более пистолетов 32-го калибра.

Но сколько всего могло произойти за двадцать лет?

И все же Мегрэ постоянно возвращался мыслями к исчезновению Вивьена, к дню, когда он, как обычно, ушел утром из дому, но так и не вошел в свою мастерскую на улице Лепик.

Не в женщине ли кроется причина? В таком случае почему он ее потом бросил и стал клошаром? Среди писем, пришедших в уголовную полицию после опубликования в газетах фотографий и статей об убийстве, ни в одном не упоминалось о неизвестной женщине в жизни Вивьена.

Сегодня вечером, чтобы не пережевывать без конца одну и ту же проблему, уже начинавшую его раздражать, Мегрэ посмотрел по телевизору вестерн. Помыв посуду, мадам Мегрэ села рядом с ним, деликатно не донимая расспросами.

— Завтра утром разбуди меня на полчаса раньше, чем обычно.

Она не спросила почему. Он сам добавил:

— Иду на похороны.

Она поняла, о чьих похоронах шла речь, и принесла ему первую чашку кофе в семь часов.

Он попросил Торранса заехать за ним в половине восьмого на оперативной машине. Торранс приехал вовремя.

— Полагаю, сначала мы поедем в Институт судебной медицины?

— Да.

Автомобиль-катафалк уже стоял у тротуара, как и еще одна машина, предоставленная похоронным бюро.

В ней сидели две женщины и муж Одетт. Торранс затормозил достаточно далеко, чтобы их не заметили. Ни журналистов, ни фотографов не было. Четверо мужчин вынесли гроб, выглядевший очень тяжелым. Через несколько минут кортеж двинулся к Иври.

Со вчерашнего дня небо затянуло тучами, стало не так жарко. Метеопрогнозы обещали к вечеру дожди на западе страны и в Париже.

Торранс держался на значительном расстоянии от машины, в которой ехали родственники. Мегрэ молча курил трубку, глядя перед собой, и невозможно было угадать, о чем он думает.

Торранс не нарушал его молчания, что было для него, самого разговорчивого инспектора во всей уголовке, совсем непростым делом.

Катафалк проехал примерно половину кладбища и наконец остановился перед свежевырытой могилой на новом участке, где было еще много свободных мест.

Мегрэ и его спутник держались больше чем в сотне метров сзади. Мадам Вивьен, ее дочь и Делаво неподвижно стояли на краю могилы, пока в нее опускали гроб. Обе женщины держали в руке по букету цветов.

Вдове протянули лопату, чтобы та бросила на гроб первую горсть земли, но, к удивлению Мегрэ, она покачала головой и лишь бросила в могилу цветы. Одетт поступила так же, и первую горсть земли в конце концов бросил Делаво.

Он никогда не знал Марселя Вивьена, был слишком молод. Мегрэ дал ему лет тридцать. Одет в черный костюм, очевидно, тот же, в котором работал в универмаге.

Довольно красивый парень, с почти черными усами и волосами.

Все закончилось. Церемония, если в данном случае можно говорить о церемонии, продолжалась всего несколько минут. Машина, выделенная для родственников, тронулась с места. Мегрэ осмотрел окрестности и не заметил ни одной подозрительной фигуры. Теперь, когда клошар был похоронен, комиссару казалось, что истина отодвинулась еще дальше.

Он был в неважном настроении и продолжал молчать, словно по-прежнему пережевывал стоящую перед ним проблему. Убить Марселя Вивьена и даже не выпотрошить матрас, где бедняки обычно прячут свои деньги!

Мегрэ невольно возвращался на двадцать лет назад, почему и послал шесть инспекторов на Монмартр.

Приехав в уголовную полицию, он получил приятный сюрприз. Один из шестерых ждал его, очень возбужденный.

— Что нашли?

— Какого числа исчез Вивьен?

— Двадцать третьего декабря…

— И с тех пор его никто больше не видел?

— Совершенно верно.

— Он купил дочке рождественский подарок?

— Я не подумал спросить об этом его жену.

— Вы знаете «Сирано», пивную на площади Бланш?

— Да.

— Один из гарсонов, которому лет шестьдесят, опознал Вивьена по фотографии.

— Когда он его видел?

— После двадцать третьего декабря. В конце января следующего года.

— Как он может быть так уверен спустя столько лет?

— Потому что как раз в январе он поступил на работу в «Сирано».

— Он часто видел Вивьена?

— Минимум раз десять — в январе и феврале сорок шестого. И он приходил не один. С очень молодой женщиной, низенькой брюнеткой, постоянно бравшей своего спутника за руку.