Кэрола Данн - Реквием для меццо

— Дирижер? — предложила Дэйзи. — Он ведет себя как-то странно. Он…

— С ним позже. Кто еще?

— Его жена, пожалуй. Оливия Блейз — конкурентка Беттины, теперь уже бывшая. Возможно, жена Гилберта Говера, хотя не уверена, что она вообще общалась с Беттиной. Это она там с ним сейчас. Больше пока никто в голову не приходит.

— Не забывайте про органиста, трех врачей и Брауна. Ими я тоже должен заняться сам, а не передавать Тому Трингу.

— Сержант Тринг будет здесь? — обрадовалась Дэйзи. У них с великаном-сержантом была взаимная симпатия.

— Его и Эрни Пайпера я выдернул из дома. Приедут, как только смогут. Полагаю, дело поручат мне, раз я тут оказался, хотя суперинтендант местного участка, возможно, будет настаивать, что это их юрисдикция.

— И совершит глупость. — Дэйзи вспомнила жалкого в своем отчаянии Кокрейна, блеск в глазах Марченко и пылкое обвинение Консуэлы Делакоста. — У меня такое чувство, что скоро вам предстоит подробно узнать, что такое артистический темперамент.

Дэйзи отправилась на поиски Мюриэл Уэстли, а к Алеку уже спешил Браун со стеклянной банкой, которую тот просил найти.

— Из-под оливок, — пояснил толстяк, — в баре нашел. Заставил помыть как следует.

— Благодарю вас. — Обернув руку носовым платком, Алек подобрал крупные осколки бокала с пола, положил их в банку и закрутил крышку. — А острый нож принесли?

— Да, но я возражаю, господин старший инспектор. Неужели так уж необходимо портить ковер?!

— Извините, сэр, экспертам в лаборатории понадобятся любые фрагменты, на которых мог остаться напиток миссис Абернати!

— Миссис?.. А, мисс Уэстли. То есть покойной мисс Уэстли, — спохватился он, бросив нервный взгляд на холмик под зеленым сукном. — Что ж, раз надо, так надо.

Теребя руки, он глядел, как Алек вырезает часть ковра с мокрым пятном и скатывает в рулон вместе с оставшимися мелкими осколками. В воздухе по-прежнему стоял резкий запах горького миндаля. «Похоже, яду бедной Беттине не пожалели», — подумал Алек, стараясь не дышать.

Где, черт возьми, носит полицейских из участка?

Ответом ему был тяжелый топот сзади.

— Старший инспектор Флетчер? — отсалютовал полицейский сержант. Следовавший за ним по пятам констебль сделал то же самое.

Алек кивнул.

— Сэр, все выходы взяты под охрану, как вы и распорядились.

— Благодарю вас, сержант. Охрана знает, что нужно записать номер места или хотя бы ряда, имя и адрес каждого зрителя?

— Никаких проблем, — скорбно произнес Браун. — Они только рады будут оставить адрес. Еще бы, нам предстоит вернуть деньги за семь тысяч билетов. Это же весь бюджет в клочья.

Вряд ли Браун годится на роль отравителя, раз его так заботят дыры в ковре и в бюджете. Однако Алеку могут потребоваться все сведения о внутреннем устройстве Альберт-холла.

— Не буду отнимать у вас время, майор, — сказал Алек, — но попрошу оставаться в здании. И еще, пожалуйста, найдите капельдинера, который дежурил у двери в антракте, и направьте его в гримуборную солистов.

— Слушаюсь, господин старший инспектор. — С этими словами управляющий удалился. Вид у него был мрачный, но не испуганный.

Алек назвал сержанту имена тех, кого следовало задержать.

— Доставьте их в хоровую, — добавил он, пока сержант тщательно записывал имена в блокнот. — Это рядом с кабинетом Брауна, в нем, кстати, будет удобно беседовать с подозреваемыми. Когда соберете всех, кого нужно, остальных отпустите. Я буду в гримуборной. Как только приедет сержант Тринг, пусть идет ко мне.

— Слушаюсь, сэр.

— А вы, — обратился Алек к констеблю, — оставайтесь здесь и следите, чтобы никто не прикасался к трупу и уликам. Полицейский врач и фотограф скоро приедут.

Пока Алек протискивался сквозь толпу на выходе из концертного зала, в нем узнавали представителя полиции и требовали объяснений — кто с тревогой, кто с раздражением. Он успокаивал зрителей, обещая, что скоро всем будет позволено разойтись по домам. У гримуборной его ждал заметно нервничающий худой юнец в униформе.

— Вы находились здесь в антракте?

— Д-да, сэр, — проблеял капельдинер. — Я н-н-ничего не видел, честное слово.

— Я вас не укушу, просто задам несколько вопросов. — Алек отпер дверь. — Входите.

Он бегло оглядел комнату. В глаза бросился ряд шезлонгов с шерстяными покрывалами, на которых в клетчатом орнаменте соединились и по отдельности-то отвратительные оттенки: выцветший рыжий и болотно-зеленый. «Еще хуже, чем костюм Тринга», — подумал Алек. В левом углу комнаты на столике стояли маленькие кофейник и чайник, серебристый самовар, графин, наполовину заполненный водой, круглый стальной поднос с хрустальным штофом, чашки, блюдца и стаканы, чистые вперемешку с грязными — один, с перестоявшим чаем, похоже, даже не пригубили, — тарелка с галетами и пустая пепельница.