Атанас Мандаджиев - Волчий капкан

На следующий день рано утром генерал (серьезный человек!) прислал мне с нарочным личное дело борца и записку, в которой просил позвонить сразу же по прочтении материала. Я, однако, не торопился: мне надоело просматривать личные дела, бог знает кем составленные; к тому же, обычно изучаются личные дела сомнительных типов. Я же, в конце концов, уже решил, что беру его.

На работе меня закружила обычная карусель, и личное дело борца пролежало на моем письменном столе нетронутым до вечера, когда зазвонил телефон и в трубке послышался голос генерала.

– Ну что, прочел? – спросил он меня без предисловий.

– Да как сказать… да, то есть нет… очень интересно.

– А я что говорил! Я тебе кого попало не пошлю.

– Да, да, говорили. Спасибо, – промямлил я смущенно и, затаив дух, ждал других вопросов. Зачем мне только понадобилось врать? Сказал бы: нет, пока не прочитал, и дело с концом. Причины можно выдумать какие угодно – мол, целый день пришлось провести в Министерстве иностранных дел, хлопотал об известном вам деле, вот время и пролетело, потом пришлось еще в Министерство обороны заскочить, словом, я вам завтра сам позвоню.

– Ну, убедился, что котелок у него варит? – продолжал генерал, скорее всего улыбаясь до ушей. – Хотя в эту, как ее… он втюрился крепко.

– Да, по всему видно.

– Чего ты там бормочешь? – повысил голос генерал – Догадываюсь, что ты подумал. Что вся эта история от начала до конца придумана. Сперва и я так думал. Уж очень похоже на дешевый детектив.

– Трудно найти более дешевого автора, чем сама жизнь, – изрек я осторожно, надеясь еще что-нибудь вытянуть из генерала.

– Верно, – согласился он. – Тут ты абсолютно прав, сколько раз приходилось сталкиваться… и все же… Ну да ладно, замнем для ясности. Что-то мне подсказывает: этот человек будет работать на совесть, не станет сидеть сложа руки.

– Дай бог, дай бог!

– Странный ты человек! В карты играешь с азартом, а когда… Нет, не понимаю я тебя.

– Но я ведь беру его, о чем же речь? – почти закричал я в трубку, спеша прекратить этот разговор. – Скажите, что я его жду… в удобное для него время. Только не завтра, завтра мне опять нужно в Министерство иностранных дел.

– Ладно, не завтра так не завтра, – сказал генерал. – Ему и так придется проститься со старой работой, дела сдать. Не жди его раньше, чем на той неделе.

– Чудесно, – обрадовался я, – на той неделе у меня будет гораздо больше свободного времени.

– Надеюсь, ты быстро введешь его в курс дела. Повторяю: он прямо горит желанием, – сказал генерал.

– Поспешишь – людей насмешишь.

– Ну вот, только пословиц не хватало. Слушай, я тебя не насилую. Сам решай.

– Что я и делаю.

– Тогда… до свидания. И поздравляю тебя с новой фуражкой!

– Фуражка? О чем вы? Скорее, с кокардой…

– Нет, ты просто неисправим, – рассмеялся генерал. – Ладно, кокарда так кокарда. У других и этого нет. А у него, кроме кокарды, еще и медалей не перечесть…

– У нас здесь не выставка, товарищ генерал. Генерал рассерженно бросил трубку.

Я был доволен собой: сумел-таки с честью выпутаться из дурацкой ситуации. В моем "да" определенно звучали отрицательные нотки, и он это почувствовал. Однако материал все-таки придется прочесть, а то еще снова захватят врасплох.

До полуночи читал. Ничего не скажешь, тот, кто все это писал, в своем деле толк знает, прекрасный рассказчик, настоящий писатель. Порой я настолько увлекался, что сигарета истлевала в пепельнице до фильтра. И вправду странная история! Почти невероятная. А вместе с тем и страшная, и мерзкая, и забавная, и глупая; глупая, если смотреть на нее с чисто человеческой точки зрения. Всем давно известно, что деньги портят человека, но чтобы до такой степени… Интересно, какую сумму предложил убийцам этот миллиардер? Уж, наверное, немалую, раз они с таким упорством преследовали жертву, охотились за ней в разных городах и странах.

Попытаюсь пересказать прочитанное своими слонами: мне было бы гораздо легче привести ее полностью, вы бы сами убедились, какие таланты работают в нашем управлении, однако личное дело есть все-таки личное дело. На белый свет оно может появиться, только пройдя через наше литературное бюро, то есть перестав быть личным делом и превратившись в материал, интересующий журналистов и писателей. Однако это дело едва ли туда попадет, раз главному действующему лицу предстоит работать у нас. Так что прошу прощения за сухость изложения и за то, что по профессиональным соображениям опускаю некоторые подробности. Впрочем, здесь, пожалуй, уместно оговориться, что я и впредь намерен так поступать, дабы не сделать общим достоянием те методы, которые мы используем. В конце концов, у каждой контрразведки свой язык, и в основе его отнюдь не эсперанто или таблица умножения.