Элен Макклой - Удар из Зазеркалья

Наконец, он нажал на выключатель. Белый круглый шар над головой загорелся ярким желтым светом, залил первую комнату, оставляя следующую чуть более темной, но и в этих сумерках можно было без труда отчетливо различить любую деталь. Вчера Сиерс заменил перегоревшие лампочки, которые так напугали Гизелу.

Базил побродил по комнатам, изучая детали интерьера. Дом отличался ухоженностью. Чистые и свежие занавески, вероятно, совсем недавно были доставлены из прачечной, коврики и чехлы для мебели, тоже чистые, хотя и немного поблекшие после неоднократных стирок. Белые панели были покрыты плотным древесным лаком и, вероятно, неоднократно перекрашивались малярами-профессионалами. Нигде не было заметно ни трещинки, ни волоска от кисти, ни вздувшейся капельки краски на глазурованной поверхности. Единственный изъян — несколько царапин, оставленных на деревянных рамах, удерживающих дверные стекла в двустворчатых дверях, разделявших обе комнаты. Эти царапины были настолько тонкими, такими незаметными, что, казалось, были сделаны острой штопальной иглой. Они, по-видимому, появились здесь совсем недавно и были совершенно свежими.

Базил выключил верхний свет под потолком и включил настольную лампу. В плетеной корзине рядом с камином лежали поленья и лучины для растопки. Он сложил пирамидкой дрова и, бросив туда куски бумаги, зажег огонь в камине. Подвинул кресло ближе к огню. Зажег сигарету и откинулся на спинку, не спуская глаз с потрескивающих поленьев. Погрузившись в свои мысли, он и не заметил, как огонь ослаб, начал чахнуть. Тишина казалась еще более всеохватывающей, прекратилось даже потрескивание дров…

Он пошарил в кармане, пытаясь отыскать еще одну сигарету. Она оказалась последней в пачке. Он закурил, задрав кверху подбородок, выпустил изо рта струйку дыма. Его голова покоилась на высокой спинке кресла. Такая поза заставила его направить свой отсутствующий, рассеянный взгляд на зеркало, висящее над камином. В нем отражались арочные своды входа в холл. Он даже не заметил, как сигарета выпала из пальцев.

Как долго стояла эта молчаливая фигура в затемненной арке спиной к холлу? Высокая худая фигура в легком пальто. Темная шляпка оттеняла ее лицо, в котором не было ни кровинки, — и глаза умершей здесь женщины — Фостины Крайль. Так как он видел отражение этих глаз в зеркале, то, вероятно, и они, эти глаза, его тоже видели. Он тут же вспомнил свое наивное удивление, когда давным-давно, еще в детстве, ему впервые сказали: если видишь кого-то в зеркале, то этот человек может видеть тебя, если даже ты себя не видишь…

Но существовало ли это изображение только в зеркале? Если фигура повернет голову, то будет ли под аркой также пустынно и тихо? Может, он случайно заснул, предавшись у огня своим размышлениям?

Фигура в зеркале вдруг шевельнулась. За спиной Базила стояла полная тишина, но он почувствовал нечто другое, нет, не звук, а тонкий запах лимонной вербены.

Базил, не двигаясь с места, произнес:

— Лучше вам войти.

Базил встал и повернулся к арке. Его порывистое движение вызвало слабый сквознячок. Умиравший было в камине огонь вдруг снова вспыхнул, вероятно, в последней своей агонии. Базил продолжал:

— С того момента, как я уловил в вас семейное сходство с Фостиной Крайль, я осознал, что вы — единственный человек, которого могли ошибочно принять за нее. И у вас, и у нее были белокуро-пепельные волосы, небольшая голова, овальное лицо с большим носом, тонкие губы, подернутые поволокой голубые глаза и ярко выраженная аристократическая фигура — узкие бедра, тонкие запястья, изящные руки и ноги. Она была сравнительно высокого роста для женщины, а вы — среднего для мужчины. Но цвет вашего лица чуть светлее, у вас нет обыкновения ходить или стоять с намеренно сгорбленными плечами, как это было свойственно ей, взгляд у вас более дерзкий и веселый, а ее отличался мягкостью и робостью. Но все эти незначительные детали можно было довольно легко изменить. Отец Фостины умер в 1922 году, а вы родились в 1925-м, таким образом, любовник Розы Дайамонд и отец Фостины приходился вам дедушкой. Фостина была незаконнорожденной двоюродной сестрой вашего отца и вашей натуральной теткой. И все же мне неясны до конца причины, из-за которых вы были намерены покончить с ней. Вы сделали это ради того, чтобы завладеть драгоценностями, которые ваш дед передал ее матери? Или же, подчиняясь романтическо-болезненному импульсу, хотели погубить дочь той женщины, которая ранила гордыню вашего отца и забрала те драгоценности, которые, как вы считали, по праву принадлежали вам?