Элен Макклой - Удар из Зазеркалья

— Что вы имеете в виду?

— Ну… — он принялся изучать жирные масляные пятна на асфальте. — Есть что-то странное в этой мисс Крайль. Однажды поздно вечером я ехал на своей развалюхе и увидел ее на дороге. Она была одна. Я догнал ее, остановился и предложил подбросить к дому. Но сна продолжала идти вперед, не останавливаясь, словно и не слышала меня. Ну, мне стало обидно. Само собой разумеется, моя развалюха не Бог весть что, но все же она пока на ходу. Ну, я поехал дальше. Потом, неделю спустя, она приехала сюда на воскресенье. Это было, когда она работала в какой-то школе в Коннектикуте. Я столкнулся с ней на почте, напомнив ей о том, что между нами недавно произошло. Она ответила, что я, вероятно, ошибся, приняв ее за кого-то другого. Она сказала, что не была здесь с прошлого лета. Странно, не правда ли?

— Да, довольно странно.

— Вам приходилось слышать прежде о чем-то подобном?

— Не припоминаю.

— Моя бабушка — уроженка горной Шотландии. И вот она утверждает, что подобные вещи происходят перед тем, как кто-то должен испустить дух. И вот вам, пожалуйста, мисс Крайль ушла от нас…

Базил заметил, что древние табу, запрещавшие говорить открыто о смерти или зле, очень сильно укоренились в сознании этого человека. Испустить дух… ушла от нас… Могли ли такие эвфемизмы сделать самое ощущение смерти более удобоваримым для всех? Спокойно, громким голосом Базил сказал:

— Лучше не говорите об этом городским репортерам. Они вам, конечно, не поверят и высмеют все эти ваши истории. Поймите, это — совсем ненужная реклама для вашей мастерской, принимая во внимание будущий летний сезон, когда сюда, на берег океана, потянутся тысячи людей из города…

Базил подъезжал к сосновому бору на самой малой скорости. Машина плюхнулась в выбоину и выскочила на другую сторону без всяких приключений. Но сегодня ночью, даже если бы погас внезапно свет его фар, он не смог бы улизнуть из бора незамеченным, так как новая, еще тонкая и острая, словно серебряный серп, луна вовсю светила над макушками деревьев.

В лесу он вышел из машины и стал наслаждаться дивной красотой пейзажа и тишиной. Белый песок отливал серебром в лунном свете. Несколько полосок серебряной пены переливались на всем пространстве этой темной, гремящей бездны, которая называлась океаном. Южный бриз шелестел в оливковых деревцах, растущих у дома, а в нем самом, примостившемся на жердочке дюны, было темно и тихо. Прекрасное место для отшельника, поэта или парочки влюбленных.

Базил вышел из машины, захлопнув дверцу. Ее стук оказался удивительно громким в этой настороженной тишине. Даже звук его шагов, когда он взошел на крыльцо, казалось, усиливался многократно. Он вставил ключ в замочную скважину, тот легко, беспрепятственно повернулся. Базил отворил входную дверь и помедлил, прислушиваясь к царящей внутри мертвой тишине. Он был уверен, что, кроме него, здесь никого нет. Если бы здесь был кто-то еще, то и тишина была бы иной, одушевленной, домашней, пусть даже не выдающей ни одного легкого движения гипотетического обитателя.

Он стоял на том месте, где находился всего двадцать четыре часа назад. Когда Фостина оставила ключ в двери и вошла сюда, в холл, дверь оставалась распахнутой настежь, а буря продолжала неистовствовать вовсю за ее спиной. Затем она, пройдя через холл, зажгла лампу, стоявшую на столике для телефона. Он поступил точно так же. Теперь он мог хорошо представить себе, сколько сюда поступает света от включенной лампы после наступления темноты. Все его расчеты подтвердились. Резкое желтоватое сияние на уровне талии. Выше этой линии тени растворялись в темноте где-то на потолке и на верхней площадке лестницы. Он повернулся и прошел под аркой, повторяя ее маршрут. Потянулся рукой к выключателю на стене, но света не включил. Он продолжал спокойно, не двигаясь, стоять, на расстоянии вытянутой руки от стены, а затем повернулся лицом туда, куда, вероятно, смотрела Фостина перед тем, как ее постиг удар.

И здесь мощность освещения была такой же, как он предполагал. Приглушенный свет в первой комнате и какой-то испещренный тенями сумрак во второй. При таком слабом освещении эти белые деревянные панели, бело-зеленые обои и розоватая мебель являли какую-то приятную, радостную картину. Никакого намека на что-то зловещее, неожиданное… и все же где-то здесь таилась смерть, поджидала ее, Фостину… Но как это было на самом деле? Как все произошло?

Несколько минут он стоял тихо, оглядываясь вокруг, и предавался размышлениям. Казалось, эта славная комнатка обладала своим неуловимым, неприметным лицом, за которым теснились все ее тайны. Но, может, она выдаст ему хотя бы одну.