Орсон Уэллс - Мистер Аркадин

В «Джокки» я могу не заботиться о счете, к тому же это отличный наблюдательный пункт. Множество народу. Сегодня, однако, все было не так. Пусто.

Дженни не была расположена к болтовне. Она хандрила. К тому же годы делали свое. Под копной волос, спускавшихся на лоб, я заметил морщинки. Ее белая блузка была, как всегда, безупречно сшита, чисто выстирана и отлично отутюжена, но тонкие запястья казались высохшими, тело утратило былую упругость.

В клубе было необычно темно. Ни одного посетителя, заслуживающего внимания: отпускники-парижане с облезающими от солнца красными носами, одна-две девушки, не удостоенные мобилизации на вечеринку Аркадина, молчаливая пара пожилых англичан. Фрэнсис, пианист, играл, даже не пытаясь скрыть скуку. Его бледные пальцы двигались по клавишам, как в летаргическом сне, выдавая время от времени неожиданный мелодический поворот и опять впадая в транс. Все равно никто не танцевал и никто не слушал музыку. Мулат откинул голову, закрыл глаза, будто очарованный собственной игрой, но его толстые губы кривились в усмешке. Я терпеть не мог Фрэнсиса и все же взял свой стакан и стал возле него. Он всегда был в курсе того, что следовало знать, от Палм-Бич до Монте-Карло.

— Он меня тоже пригласил на яхту. Я послал его к черту.

Знаю я, что это за штука, эти семейные вечеринки. Играешь два-три дня подряд без отдыху, а потом подымают якорь — и спасибо и прощай. У меня свои обязанности. Да и Дженни не хочу подводить.

Он водил Дженни за нос как хотел, тиранил ее своей свинской натурой, своей ленью, своими немыслимыми фантазиями. Бывало, что просто поднимался с места в самом разгаре вечера, при полном зале, и исчезал неизвестно куда. Еще он обожал испытывать воздействие своих бархатных глаз на какой-нибудь девчушке, пришедшей в клуб со своим дружком. Мерзейшее существо.

И тем не менее сейчас я старался его умаслить.

— Правильно. Надо знать свое место. Этот парень, видно, думает, что ему все позволено.

Фрэнсис сидел с напомаженными волосами, расчесанными на пробор, и напевал чилийскую мелодию. Ради чего я изливаю свои чувства к Аркадину перед этим отвратительным взбалмошным субъектом?

— Да, он тертый калач, Аркадин этот. Ты прав… Но есть один человек, который ему не по зубам.

Толстые пальцы с фиолетовыми ногтями по-кошачьи мягко, но цепко ласкали клавиши. Фрэнсис облизал губы. Я терял время зря. Он, вероятно, собирался поведать мне историю о том, как поставил на место мистера Аркадина.

— Который, пожалуй, сам может им покомандовать. Райна.

Я осушил свой стакан. Надо бы попросить у Дженни еще. Или пойти в другое место и попытать счастья там.

— Райна? Так, кажется, называется его знаменитая яхта?

Теперь он тихонько насвистывал. Я смотрел на его голубоватые белки, прикрытые лоснящимися веками.

— Это еще и имя его дочери.

Значит, у него есть дочь? Любопытно. Сколько ей может быть лет? 18 — гм, маловато. С молоденькими вести дела забавно, но рискованно. Я предпочитаю бальзаковский возраст. Женщин, которые знают жизнь, понимают, чего хотят, способны оценить определенный опыт. 18… Хотя нынешние восемнадцатилетние…

— Юмор в том, что он собрался отправить ее в монастырь. Не хотел выпускать из виду.

— Она тоже на борту?

— На борту? Никогда в жизни! Ее нога там не ступала. Он ее поселил на вилле, в Верхних Каннах. Там ее навещают друзья… которых папочка ей подобрал. Никогда она оттуда не выходит. И никогда не бывает одна. Вот так-то.

Эта девушка делала всю эту историю еще более загадочной. Забавно, что никто о ней не упоминал, я, во всяком случае, не слыхал. Правда, сидя за решеткой в Неаполе, я на целых три месяца выпал из светской жизни. Но здесь не место обнаруживать повышенный интерес к этому пункту. Фрэнсис сразу учует неладное, хитрющий парень.

Я отправился в обход знакомых мест. В холле «Карлтона», в баре «Мажестик», в портовом кабаке я узнал наконец то, что хотел.

Неожиданное появление Райны в жизни Аркадина волновало не только меня. Она воспитывалась в Швейцарии, потом в Америке. В день своего восемнадцатилетия совершила первый выход в свет, на балу в отеле «Уолдорф», где отец снял апартаменты на год. С тех пор они не разлучались.

Их появление всюду производило фурор — ведь эта девушка была наследницей одного из крупнейших в мире состояний. Мисс Аркадин в обилии покупала платья, меха, самые дорогие шляпки. Но по-настоящему радовал ее только автомобиль. Она ездила в нем одна, на бешеной скорости. Во всех других случаях она вела себя так, как требовал от нее отец. Но машину он уступил. Возможно, его восхищало ее упрямство. Ему, должно быть, нравилось видеть ее за рулем, при скорости 95 миль в час и в полном самообладании, больше, чем в толпе юных искателей чужих денег, которые слетались к ней, как осы на мед.