Жорж Сименон - Маньяк из Бержерака

Он прервал сам себя.

— Я шучу, дети мои! Но должен вам признаться: я пережил очень неприятные моменты! Только подумаю о том, что мне приснилось… Но сейчас, по крайней мере, этот морж — если это был не кит! — этот морж, говорю вам, тронулся в путь… И вы увидите, что он плохо ли, хорошо ли, дойдет куда надо по своей дорожке.

И Мегре рассмеялся, потому что Ледюк посмотрел на его жену с явным беспокойством.

Обе новости были получены почти одновременно, вечером, за несколько минут до приходу доктора. Сначала была телеграмма из Алжира:

Имя доктора Риво неизвестно в больницах. Дружеский привет, Мартэн.

Мегрэ только что вскрыл ее, как вошел Ледюк, но не решился спросить приятеля, что тот читает.

— Посмотри-ка.

Ледюк взглянул на телеграмму, покачал головой. «Ну, конечно!»

И это означало:

«Ну, конечно, в таком деле все будет непросто! Наоборот, на каждом шагу нам встретятся новые препятствия! И я был прав, когда говорил, что лучше всего переехать и жить в Рибодьере.»

Мадам Мегрэ вышла. Несмотря на сумерки, комиссар не собирался включать свет. На площади горели фонари, и ему нравилась в этот час вереница огней. Он знал, что первыми зажгут свет во втором доме налево от гаража и что он увидит освещенный лампой силуэт склонившейся над работой портнихи.

— У полиции тоже новости! — пробормотал Ледюк.

Он был смущен. Ему не хотелось показывать Мегрэ, что он пришел ввести его в курс дела. Может быть, ему даже и запретили сообщать комиссару результаты официального следствия.

— Новости о Самюэле?

— Вот именно! Во-первых, получена копия его дела. Кроме того, Люка, он им раньше занимался, позвонил из Парижа и сообщил кое-какие подробности.

— Рассказывай!

— Определенно неизвестно, откуда он родом. Есть, однако, веские основания предполагать, что он родился в Польше или в Югославии. Во всяком случае, где-то там! Это был человек молчаливый, который не очень-то доверял посторонним. В Алжире у него была контора. Угадай, какая?

— Торговля почтовыми марками!

Мегрэ был в восторге, это как нельзя лучше подходило к его представлению о человеке из поезда.

— Торговля почтовыми марками, за которыми, естественно, скрывалось совсем другое! Самое-то главное, что все было так ловко сделано, что полиция ни о чем не подозревала, пока не произошло двойное преступление… Я в общих чертах повторяю то, что рассказал по телефону Люка. Контора эта была одной из самых крупных фабрик по производству фальшивых паспортов и прежде всего фальшивых договоров о найме на работу. У Самюэля были клиенты в Варшаве, в Вильно, в Силезии, в Константинополе.

За окном было уже совсем темно. Дома выделялись жемчужно-белым цветом. Снизу доносился привычный гул, характерный для часа аперитива.

— Любопытно! — отчеканил Мегрэ.

Но любопытным ему показалась не профессия Самюэля, а то, что нити, протянутые когда-то между Варшавой и Алжиром, дотянулись сюда, в Бержерак!

А главное, что, начав с маленького, местного масштаба сельского преступления, он напал на след международной банды.

Таких людей, как Самюэль, он встречал сотнями в Париже и в других местах, и всегда изучал их с любопытством, к которому примешивалась неловкость, даже не отвращение, словно такие люди были совсем другой особью рода человеческого.

Эти типы, которые бывают барменами в скандинавских странах, гангстерами в Америке, владельцами игорных домов в Голландии или еще где-нибудь, метрдотелями или директорами театров в Германии, торговцами в Северной Африке…

Это было здесь, в Бержераке, напоминанием об ужасном своим могуществом, многообразием и трагичностью мире.

В Чикаго больше поляков, чем американцев… Франция впитала в себя целые караваны беженцев из Центральной и Восточной Европы, и чиновники мэрии в маленьких городках просят повторять по буквам имена, когда жители приходят к ним по случаю рождения или смерти…

Есть те, кто выезжает официально, со всеми оформленными документами… Есть и другие, которые не могут дождаться своей очереди либо не могут получить визу…

И тогда появляются Самюэли! Знающие все городки, где размещают беженцев, все маршруты, все пограничные станции, все марки и печати консульств и подписи чиновников…

Самюэли, которые говорят на десяти языках и стольких же наречиях… И которые скрываются за вывесками процветающих торговых контор, лучше всего с международными связями.

— Очень удачное прикрытие — торговля марками!