Агата Кристи - Пассажир из Франкфурта

— Не уверен. Слишком уж свободно вы здесь разговариваете.

— Но это же ваша гостиная!

— Да, да, это моя квартира, и это моя гостиная. Но то, что вы говорите, и то, что, возможно, собираетесь сказать, может быть неблагоразумным как для вас, так и для меня.

— О! Кажется, я понимаю, к чему вы клоните.

— Вы мне что-то предлагаете. Другую жизнь, новую карьеру. И вы предлагаете разорвать определенные связи, то есть некоторым образом проявить нелояльность.

— Мы не просим вас переметнуться на сторону какой-нибудь другой страны, если вы имеете в виду это.

— Нет, нет, я понимаю, что это не приглашение в Россию, или в Китай, или в какие-то другие страны, но я думаю, что ваше предложение связано с некоторыми иностранными интересами. Я недавно приехал из-за границы. Кстати, очень интересная была поездка. Так вот, я кое-что хочу вам сказать: с тех пор, как я вернулся в Англию, я ощущаю за собой слежку.

— Слежку? Может, вам это просто кажется?

— Да нет, не думаю. В ходе своей карьеры я научился различать такие вещи. Я бывал в некоторых довольно отдаленных и, так сказать, интересных местах. Вы решили зайти ко мне, чтобы прощупать, не соглашусь ли я на некоторое предложение. Однако безопаснее было бы встретиться в каком-нибудь другом месте.

Он встал, открыл дверь в ванную и пустил воду.

— В фильмах, которых я в свое время насмотрелся, — сказал он, — если кто-то не хотел, чтобы его подслушали в помещении, где установлены жучки, то он отворачивал водопроводные краны. Без сомнения, я немного старомоден, и существуют более надежные методы, используемые в таких ситуациях. Но по крайней мере, сейчас мы могли бы говорить более открыто, хотя я все равно считаю, что нам следует соблюдать осторожность. Южная Америка очень интересная страна. Там образовалась Федерация южноамериканских стран (одно из ее названий — Испанское золото), в нее входят Куба, Аргентина, Бразилия, Перу и еще пара стран, пока еще не окончательно установившихся, но уже возникших. Да, это очень интересно.

— А что вы думаете по поводу темы разговора? — спросил подозрительный Джим Брюстер. — Что вы скажете?

— Я по-прежнему буду осторожным, — ответил сэр Стэффорд. — Вы будете больше мне доверять, если я не стану выражаться необдуманно. Так что мы прекрасно можем поговорить, выключив воду в ванной.

— Закрой воду, Джим, — приказал Клифф Бент.

Джим неожиданно улыбнулся и повиновался. Стэффорд Най выдвинул ящик стола и достал дудочку.

— Я еще не вполне с ней освоился, — сказал он, поднес дудку к губам и заиграл мелодию.

Вернулся хмурый Джим Брюстер:

— Это еще что? Мы что, собираемся устроить здесь идиотский концерт?

— Заткнись, — оборвал его Клифф Бент. — Невежда, ты ничего не понимаешь в музыке.

Стэффорд Най улыбнулся.

— Я вижу, вы разделяете мое увлечение музыкой Вагнера, — сказал он. — В этом году я был на Фестивале молодежи и в полной мере насладился концертами.

Он снова наиграл тот же мотив.

— Я этой мелодии не знаю, — сказал Джим Брюстер. — Это может быть Интернационал, или «Красное знамя», или «Боже, царя храни», или «Янки-дудл», или «Звездный флаг». Что это, черт побери?

— Это мотив из оперы, — объяснил Кетелли, — и закрой рот. Мы знаем все, что нам нужно знать.

— Зов рожка юного героя, — пояснил Стэффорд Най.

Он выбросил вверх руку в быстром жесте, который раньше означал «Хайль Гитлер», и очень тихо сказал:

— Новый Зигфрид. Все трое встали.

— Вы совершенно правы, — сказал Клиффорд Бент. — Я думаю, нам всем следует вести себя очень осторожно.

Они обменялись рукопожатиями.

— Мы рады, что вы будете с нами. Один из тех, кто понадобится этой стране в будущем, ее великом будущем, я надеюсь, — первоклассный министр иностранных дел.

Стэффорд Най проводил их до дверей и постоял, глядя, как они вошли в лифт.

Он странно улыбнулся, закрыл дверь, кинул взгляд на часы на стене и устроился в удобном кресле — ждать…

Его мысли вернулись к тому дню, неделю назад, когда он и Мэри-Энн разными рейсами вылетали из аэропорта Кеннеди. Они стояли и никак не могли начать разговор. Первым нарушил молчание Стэффорд Най:

— Как вы думаете, мы с вами когда-нибудь встретимся?

— Почему нет, разве есть какие-то препятствия?

— Я думаю, препятствий полно.

Она посмотрела на него и тут же отвела взгляд.

— Приходится расставаться. Это часть работы.

— Работа! Для вас всегда существует только работа, да?

— Так нужно.

— Вы — профессионал, я — лишь любитель. Вы… — Он прервался. — Кто вы? Что вы? Я ведь этого так и не знаю, не правда ли?