Агата Кристи: Карибская тайна

Мисс Марпл и другие повернулись так, чтобы видеть танцующих. Мисс Марпл танцы нравились больше музыки, ей нравились движения ног и ритм качающихся тел. Это было реально, и это можно было понять. Ей наконец показалось, что она привыкла к новой обстановке. Наконец она почувствовала, что начинает понимать окружающих ее людей. Экзотическое окружение, яркие краски, необычные наряды сначала сбили мисс Марпл с толку, и только сейчас она поняла, что сможет сделать интересные сравнения.

Например, Молли Кендал похожа на кондукторшу автобуса, курсирующего в Сант-Мари-Мэд. Та всегда поможет пассажиру, никогда не отправит автобус, пока все не усядутся. Тим Кендал напоминал старшего официанта в небольшом ресторане этого городка. Самоуверенный и в то же время чем-то обеспокоенный. У того была язва желудка, кажется.

А майор Пальгрейв просто неотличим от всех генералов, капитанов, адмиралов, которых она знала. Нет, нужно подумать о чем-нибудь более интересном. Может быть, о Греге? Но Грег — американец, это осложняет дело. Может быть, он похож на мистера Тролоппа, который так любил шутить по поводу и без повода, а может быть, на мистера Мордоха — у того была плохая репутация, и он сам любил подкармливать слухи, распространяемые о нем. С Лаки — проще — она очень похожа на Марлен из ресторана «Три Кроны». Вот Эвелин Хиллингтон трудно определить. Она подходит на многие роли — истинная худая англичанка — леди Вольф, первая жена Питера Вольфа, которая покончила жизнь самоубийством? А может быть, она похожа на эту молчаливую женщину Лесли Джеймс, которая никогда не показывала, что чувствует, и внезапно исчезла, никому не сказав куда. Полковник Хиллингтон? Ключа пока нет. Его нужно узнать поближе. Молчаливый человек с хорошими манерами. Иногда они удивляют. Например майор Харнер, совершенно неожиданно повесился, и никто не знал почему. Мисс Марпл казалось, что знает почему, но она не совсем уверена…

Ее взгляд остановился на столике, где сидел мистер Рафиел. Главное, что о нем знали, это то, что он чрезвычайно богат. Он каждый год сюда приезжает, он полупарализован и похож на сморщенную старую птицу. Одежда болтается на нем, как на вешалке. Ему можно дать от семидесяти и до девяноста лет. Глаза живые и хитрые, старик может быть грубым, но люди не обращают на это внимания, наверное потому, что он так богат, или потому, что он такая сильная личность, просто гипнотизирующая окружающих, и уже кажется, что он имеет право быть грубым, если ему вдруг этого захочется.

Рядом с ним сидит его секретарша, миссис Волтерс. Волосы цвета ржаной соломы, лицо довольно приятное. Мистер Рафиел часто бывает груб и по отношению к ней, а она этого как будто не замечает. Ее поведение похоже на поведение хорошо тренированной квалифицированной медицинской сестры. «Может быть, она и была когда-то медсестрой», — подумала мисс Марпл.

К креслу мистера Рафиела подошел молодой человек в белом жакете. Старик взглянул на него, затем предложил ему сесть за стол. «Это мистер Джексон, — подумала мисс Марпл, — массажист». И она внимательно посмотрела на мистера Джексона.

…В баре Молли Кендал потянулась и сбросила свои туфли на высоких каблуках. С террасы вошел Тим, чтобы побыть с ней. Бар на минуту принадлежал только им одним.

— Устала, дорогая? — спросил он.

— Совсем чуть-чуть. Но, пожалуй, ноги гудят.

— Тебе слишком трудно, слишком много работы и притом тяжелой.

Он взглянул на нее с беспокойством. Она засмеялась.

— Тим, не будь смешным. Мне нравится здесь. Это исполнение моих мечтаний и снов.

— Да, все было бы хорошо, если бы мы были гостями. Но готовить это зрелище — тяжелая работа.

— Ведь нельзя же иметь все сразу, — разумно возразила Молли.

Тим поморщился.

— Ты думаешь, что все идет как надо? Получится у нас?

— Ну конечно получится.

— А мне кажется, что люди говорят: «Вот когда Сандерсоиы были здесь, все было лучше, было совсем по-другому».

— Ну конечно, кто-то наверняка так скажет, всегда такой найдется. Я уверена: мы делаем все гораздо лучше, чем они. Мы моложе и интереснее. Ты развлекаешь старушек, если на тебя посмотреть, то можно подумать, что ты влюблен в этих сорока- и пятидесятилетних. А когда я флиртую со старыми мужчинами, тем начинает казаться, что они сексуальные монстры или я играю роль их маленькой невинной доченьки, такой, какую бы им хотелось иметь. Мы с тобой все придумали замечательно.

Лицо Тима прояснилось.

— Если ты так думаешь, я спокоен. А то все волнуюсь, ведь мы все всадили сюда, мы рискнули всем. Я бросил свою работу…