Дик Фрэнсис - 1969, Расследование

Неудивительно, что Тони с удовольствием прогуливал школьные занятия и никогда не пожалел об этом. Впервые я встретил его, когда ему было уже двадцать пять и он после смерти отца привез безутешную мать-вдову обратно в Уэльс. За семь последующих лет он успел приобрести английскую жену, полуанглийский акцент, неплохое знание английской скаковой жизни, работу помощника тренера, а затем собственную конюшню. А попутно и неутолимую английскую жажду: страсть к хорошему шотландскому виски.

- Ну и что ты теперь собираешься делать? - осведомился он, глядя в стакан на сильно уменьшившийся запас виски.

- Еще не решил.

- Вернешься домой?

- Вряд ли. Я слишком далеко заехал.

Он чуть поднял голову и с улыбкой оглядел комнату. Простые белые стены, толстый коричневый ковер, бархатные кресла разных оттенков зеленого, тяжелые оранжево-розовые полосатые шторы из дорогой ткани.

- Это точно, - согласился он. - Далековато для мальчишки с валлийской фермы.

- Да и ты, между прочим, давненько не бывал в своей прерии.

Он покачал головой:

- Я все-таки сохранил корни. А ты их утратил.

Проницательный человек мой кузен! Редкое сочетание наблюдательности и соломы в волосах. Он был прав! Я вытряхнул солому из своей шевелюры. Мы прекрасно ладили друг с другом.

- Мне хотелось бы поговорить с кем-то, кто присутствовал на предыдущем разборе, - коротко сказал я.

- А я думал, тебе хотелось бы поскорее забыть об этом, - отозвался он. - Что толку обмениваться грустными воспоминаниями.

Я засмеялся, а в моем теперешнем состоянии это уже было кое-что!

- Дело не в обмене обидами, - сказал я. - Просто мне хочется понять, насколько типично вчерашнее заседание для подобных разборов. Я говорю о формальной стороне процедуры. Другой вопрос, что все доказательства сфабрикованы.

- Ах вот, значит, о чем ты бормотал на обратном пути вчера. Вот к чему относились те несколько фраз, что слегка разбавили твое молчание.

- Именно, - сказал я. - Они не поверили ни единому нашему слову.

- Так кто и что сфабриковал?

- Я и сам бы хотел узнать ответ.

Он протянул мне опустевший стакан, и я подлил еще виски.

- Ты серьезно?

- Вполне. Из пункта А - мое утверждение, что я ехал на победу, - мы прибываем в пункт в - убеждение стюардов, что я умышленно отдал скачку. По пути мне встречаются три-четыре маленькие птички, которые щебечут откровенную ложь.

- В руинах что-то шевелится! - сказал Тони.

- В руинах?

- Да, в руинах, что остались от тебя.

- А!

- Тебе следует больше пить, - посоветовал Тони - Сделай над собой усилие. Начни прямо сейчас.

- Я подумаю.

- Подумай! - Тони встал с кресла. - Пора домой. Пора кормить маленьких птенчиков, раскрывших клювики в ожидании червячков.

- Сегодня у вас на ленч червячки?

- Бог его знает. Поппи сказала, чтобы ты приходил, если есть настроение.

Я отрицательно покачал головой.

- Тебе же надо питаться! - воскликнул Тони.

- Надо.

Тони изучающе посмотрел на меня.

- Мне кажется, - наконец произнес он, - что ты выкарабкаешься. - Он поставил на стол пустой стакан. - Учти, если что, мы рядом. Накормим, напоим, пообщаемся. Позовем танцовщиц и все такое прочее.

Я кивнул в знак благодарности, и он загрохотал вниз по лестнице. Тони ни словом не обмолвился о лошадях, скачках, а главное, о жокеях, которых ему придется использовать вместо меня. Он не сказал, что, оставаясь в этой квартире, я создаю для него определенные сложности.

Я не знал, как поступить. Это был мой дом. Мой единственный дом. Обставленный, перестроенный, декорированный по моему плану. Мне здесь нравилось и страшно не хотелось никуда переезжать.

Я зашел в спальню.

Кровать двуспальная, но подушка одна.

На комоде в серебряной рамке фотография Розалинды. Мы были женаты два года и собирались провести традиционный уик-энд с ее родителями. В субботу я скакал пять раз на ипподроме «Маркет Рейсен», и в конце скачек в комнату, где взвешивались жокеи, вошел полицейский и спокойно сообщил, что мой тесть ехал в машине в гости к друзьям, не рассчитал дистанции при обгоне на мокром шоссе и столкнулся со встречным грузовиком. Он, а также его жена и дочь сразу же скончались.

Это случилось четыре года назад. Иногда - и весьма часто! - я не мог вспомнить голос Розалинды. Иногда же мне казалось, что она в соседней комнате.

Сейчас мне очень хотелось, чтобы Розалинда была рядом. Мне не хватало ее бурного темперамента и пылкой преданности. Мне хотелось рассказать ей о случившемся, пожаловаться на несправедливость, услышать слова утешения. Ох уж это расследование!