Дик Фрэнсис - 1978, Предварительный заезд

И в этот домашний покой ворвался Хьюдж-Беккет на своем «Даймлере».

Гравий проскрипел под колесами автомобиля, мы с Эммой поднялись, чтобы разглядеть визитера, и увидели, как водитель и человек, сидевший рядом с ним, вышли из машины и распахнули задние двери. Из одной вышел Хьюдж-Беккет, сразу же окинувший тревожным взглядом фасад, а из второй…

- О Боже, - прошептала Эмма, широко раскрыв глаза. - Ведь это же не…

- Именно он.

Она испуганно огляделась.

- Ты не можешь привести их сюда.

- Нет. Я приму их в салоне.

- Но… разве ты не знал, что они приедут?

- Конечно, нет.

- О Боже!

Мы смотрели, как посетители поднимаются по нескольким ступенькам, ведущим к парадной двери. Видно, ответ «нет» не устраивает их, подумал я. И они выкатывают пушки, чтобы покарать дерзкого.

- Ну ладно, - промолвила Эмма, - посмотрим, что им нужно.

- Ты будешь сидеть здесь, у огня, и отгадывать кроссворд, а я тем временем попытаюсь придумать, как отказать им, - сказал я и направился открывать дверь.

- Рэндолл, - сказал принц, протянув мне руку для пожатия, - хорошо уже то, что высказались дома. Можно нам войти?

- Конечно, сэр.

Хьюдж-Беккет вслед за ним переступил порог. На его лице была сложная смесь смущения и торжества. Ему не удалось самому уговорить меня, и теперь он собирался насладиться зрелищем того, как я уступлю кому-то другому.

Я провел их в сине-золотой парадный салон. Там не было гостеприимно горящего камина, но отопление работало как часы.

- Слушайте, Рэндолл, - настойчиво сказал принц, - пожалуйста, поезжайте в Москву.

- Могу я предложить вашему королевскому высочеству выпить? - попытался я сменить тему.

- Нет, не можете. Сядьте, Рэндолл, выслушайте меня и давайте перестанем ходить вокруг да около.

Двоюродный брат королевы уселся на шелковом диванчике эпохи Регентства и жестом указал нам с Хьюдж-Беккетом на стоявшие напротив стулья.

Он был моим ровесником, возможно, на год-другой старше, и в прошлом мы встречались очень часто. У нас было общее пристрастие - лошади. Он больше увлекался игрой в поло, чем скачками, тем не менее нам доводилось несколько раз вместе скакать в стипль-чезах. Он был умным и прямым человеком, с виду высокомерным и резких, но я видел, как он плакал над телом любимого коня.

Мы иногда встречались на всяких закрытых для широкой публики раутах, но не были коротко знакомы. До сегодняшнего дня он ни разу не бывал у меня дома, а я у него.

- Вы ведь знаете Джонни Фаррингфорда, брата моей жены? - спросил принц.

- Мы встречались, - ответил я, - но не очень часто.

- Он хочет участвовать в следующих Олимпийских играх. В Москве.

- Да, сэр. Мистер Хьюдж-Беккет говорил мне об этом.

- Выступать в многоборье.

- Да.

- Видите ли, Рэндолл, есть одна проблема… Мы не можем отпустить его в Россию, пока все не разъяснится. По крайней мере, я не хочу допустить, чтобы он ехал туда, если есть хоть малейшая вероятность, что вся эта штука полыхнет нам прямо в глаза. Я не отпущу, просто не отпущу его туда, пока есть хоть небольшая вероятность… инцидента… который мог бы коснуться кого-нибудь еще из нашей семьи. Или всей британской нации. - Он откашлялся. - Конечно, я знаю, что Джонни не имеет никакого отношения к трону и к династии, но все же он граф и мой шурин, и хотя вся мировая пресса забеспокоилась, это честная игра.

- Но, сэр, - мягко возразил я, - Олимпийские игры - соревнования совершенно особые. Я знаю, что лорд Фаррингфорд хороший спортсмен, но он может не пройти квалификационный отбор, и все проблемы сразу снимутся.

Принц протестующе затряс головой:

- Если проблема не разрешится, то Джонни не пройдет квалификацию даже в том случае, если окажется лучшим из лучших.

- Вы собираетесь помешать этому? - задумчиво спросил я.

- Да, собираюсь. - Принц говорил весьма уверенно. - Хотя это наверняка вызовет большие разногласия в нашей семье - ведь и Джонни, и моя жена всем сердцем жаждут, чтобы он оказался в команде. И знаете, у него отличные шансы. Этим летом он уже победил в нескольких соревнованиях, он усиленно тренируется, чтобы полностью соответствовать мировому классу. Мне бы не хотелось вставать на его пути… Вот почему я прошу вас выяснить, что же делает опасной поездку в Россию… если, конечно, такая опасность существует.

- Сэр, но почему я? Почему не дипломаты?

- Они взвалили всю ответственность на меня и умыли руки. Они считают - и я, между прочим, согласен с ними, - что лучше всего действовать частным образом. Особенно если может возникнуть нечто, чего мы не хотели бы видеть в официальных донесениях.